Песнь Виноградной Лозы. Запах трав

Данка в прыжке попыталась настигнуть беглеца, но тот пырнул её стрелой. Жалобный и обиженный кошачий мяф пронзительно зазвенел в ушах. Барсиха скатилась с крупа лошади, ещё неудачно подставив хвост под её копыта. Единственное, что она успела, располосовать морду и спину беловолосого. Тот уже красавчиком никогда не будет.

Под затихающий стук копыт бой стих уже сам собой. Пленённых было только четверо, которых спутали ребята. Остальных всех перебили.

Алесь осматривал поле боя, чтобы понять — все ли живы.

Ощупав свою кошку, вытащив обломившуюся стрелу и наскоро залечив рану, по валунам радостно прыгал моск. На его лице блуждала блаженная улыбка.

— Ваша! Ваша! — кричал и смеялся мальчишка.

Кузька гладил своего кречета, потрёпанного соколом брата. Сокол же опустился на плечо Алеся, жалуясь ему на ухо на коварного противника и возмущаясь, куда хозяин его послал. Алесь потрепал взъерошенную птицу по голове.

— Ну, ну — всё… Ну, извини, — тихо говорил он другу. Тот в отместку больно клюнул его в ухо, и этим закончил разногласия.

Фифа с педагогом заглядывали в пещеру, проверяя, чтобы никто там случайно не затерялся. Да куда там. В пещере бушевал огонь, правда сейчас он уже затихал, но укрыться там всё равно никто бы не смог.

— Ничего не понимаю, — Фифа тряс головой. — Огонь — то откуда… Не должно было быть.

Кока, видя, что брат живой, спокойно, вместе с Мелеагром упаковывал пленных.

Илька, так же как и Алесь, осматривался, считая своих. Только мальчишка, в отличие от него, сидел не на жеребце, а на валуне. Глаза в пол бледного лица, просто огромные… Встретившись взглядом, Илька весело подмигнул. Показал разрезанный по боку панцирь, как бы хвастаясь. Рядом с ним сидел Лиапп, бережно придерживая обвисшую руку.

Мелеагр тоже стал крутить головой.

— Ищешь кого? — Алесь ещё раз окинул поле битвы взглядом.

— Да Сурик обычно за Илькой таскается, — Голик отмахнулся, — Похоже, мальчишки его куда-то сбагрили.

Мелеагр Сурику приходился дядей по матери, так что иногда в нём просыпались родственные чувства. Слава богам, что это бывало нечасто. Им ещё детей водить за ручку не хватает. Свои уже скоро пойдут…

Алесь обернулся на Баську. Девушка, смотрясь в зеркало, поправляла волосы, стирая кровь с лица, при этом топор она не выпускала. Видать, любовью прониклась…

В стороне Линкест тряс Павку, пытаясь оторвать его от уже расчлененного мальчишкой трупа. Перехватив взгляд Алеся, туда уже бежала Барсина, продолжая сжимать окровавленный топор. Сроднилась она с ним, что ли?

Алесь послал туда жеребца. Тут же образовались рядом другие мальчишки.

Павку трясло, он ногами продолжал колотить поверженное тело.

— На нём браслет Сифа, — тихо пояснил Линкест. — Пав, перестань… Дохлый он.

Череп трупа был расколот и мозги валялись рядом. В руке мальчишка всё ещё сжимал вырванный язык, и вместо него в рот поверженного были вставлены гениталии. Отрубленные руки были брошены тут же.

Алесь содрогнулся. И это тихий, скромный Павка… Мальчишка, который своими песнями окрылял, чей смех был подобен журчанию весеннего ручья. Парень даже оторопел от увиденного.

Подбежавший Илька сгрёб друга в охапку, перекрывая от него растерзанного врага. В своих медвежьих объятиях, он пытался успокоить дрожащего мальчишку.

— Павка, Пава… Слушай меня. Ты победил. Ты наказал его. — Словно баюкая шептал Илька. — Всё уже хорошо. Ты отомстил. Всё хорошо…

Алесь словно по другому увидел Ильку. Растёт мальчишка и взрослеет очень быстро. Вот он иеров не боится, его не охватывает оцепенение от их действий, их жестокости. Илька другой.

Вскрик вывел ребят из шока. Это Фифа вставил Лиаппу вывихнутое плечо. Все опять задвигались. Обнаружились ранения, полученные в бою.

Моск развёл костёр, прям здесь, около пещеры. Первым он отловил пеонца, которому стрелой пробило руку выше локтя. Зелёные лозы винограда выходили из рук сына Мервана. Рана на глазах затягивалась. Кузька откуда-то принёс воды, омыл пеонцу руку. Ранения словно не было. Сам Кузька хромал — видать, опять подвернул щиколотки.

Фифа, после того как моск убрал порез у него на плече, занялся ногами Кузьки, вставляя привычные вывихи. Илька, успокоив Павку, подсел к Яське, подставляя ему лицо, с рассеченной бровью.

Алесь рассматривал мальчишек — деловитых, спокойных, уверенных в себе и друг в друге.

Землю опять сотрясло. Командир эфебов непонимающе покосился на Коку. Так ведь было уже.

— Олеж, это землетрясение, — отмахнулся тот.

— А тогда было что?

— Да Фифа… — Кока говорил как об обыденном, словно его брат землю трясёт хотя бы раз в сутки, и это всё объясняло…

— А-а-а… — протянул Алесь, делая вид, что всё нормально, решив расспросить потом. Сейчас он мало что понимал, зато все, видимо, были в курсе.

Он подъехал к брату.

— Ты как? — участливо поинтересовался Алесь. Сокол на плече, при виде соперника недовольно завозился. Пришлось успокаивать птицу.

— Олеж, я бы взял его, — Кузька тряхнул рыжими волосами.

— С ногами что?

— А… — отмахнулся мальчишка, и обиженно добавил, — Ты же видел, у нас был приоритет нападения.