Песни Белерианда

родотлим … сделали вылазку и, захватив их в плен, увлекли в свои каменные

чертоги и привели к своему вождю, Ородрету.

Все это вошло в поэму и обогатилось большим количеством новых подробностей; добавился эпизод, в котором Турин споткнулся о корень, и в результате

пущенная в него стрела пролетела мимо; а Флиндинг с упреком прикрикнул

на незримых лучников, после чего на них с Турином больше не нападали. Возможно, в поэме не настолько самоочевидно, как в «Сказании», что возделанные

угодья и сады Нарготронда были покинуты, чтобы путники не нашли входа в

пещеры, тем более, что «тропа ровная, проходящими ногами / была широко

утрамбована» (1808–1809) – хотя говорится, что в парадном зале Нарготронда

их ждала огромная толпа (1856). Более того, в «Сказании» на них не нападали.

Из пересказа сюжета в поэме не вполне понятно: если для таящихся в лесу лучников оклика Флиндинга оказалось достаточно, чтобы они более не стреляли, почему они не вышли в этот самый момент и не отвели чужаков в пещеры как

пленников? Как мне кажется, этот новый элемент – стрела, выпущенная из-за

деревьев, – не вполне встроился в прежний рассказ о том, как родотлим боязли-во попрятались в надежде, что Турин с Флиндингом не найдут входа. Но фрагмент с описанием «угодьев» Нарготронда сам по себе представляет большой интерес, поскольку сведения о земледелии у народов Средиземья в Древние Дни

крайне редки.

Здесь впервые описаны гигантские Врата Нарготронда – тройные деревян-ные створки, какими представлял их мой отец, можно увидеть на его рисунке, сделанном в Дорсете летом 1928 года, и (в соответствии с иной концепцией)

«их столбы и косяки из массивного камня» (1830) на акварели того же самого

перио да, о котором шла речь выше («Рисунки», №33, 34).

В «Сказании» страх и подозрительность родотлим по отношению к нолдоли, побывавшим в рабстве, объясняются «злодеяниями номов в Копас Алквалун-90

тен»; этот элемент вновь появляется в поэме (1903–1904). Тем не менее, в «Ска-91

зании» нет и намека на то, что под сомнение ставились идентичность и добрая

воля Флиндинга, при том, что он разительно изменился внешне и «немногие

узнавали его». С другой стороны, в поэме Ородрет выступает как персонаж

властный и враждебно настроенный; его характер тщательно прорисован: он

скор на гнев (1973), причем его холодная ярость не ослабевает со временем

(2133–2134); разжалобить его непросто (1969, 2134), он суров сердцем, себе

на уме (2132–2133), но способен на сильную любовь (1970) и на беспощадную

ненависть (2135). Впоследствии, по мере развития легенд, Ородрет постепенно умалялся, утрачивая былую силу и значимость, что само по себе крайне

любопытно. Много лет спустя, обдумывая эволюцию саги о Турине, мой отец

отмечал, что Ородрет «довольно слабая личность»; ср. «Нарн», стр. 160: «он, как всегда, обратился за советом к Турину». В конечном итоге Ородрету предстояло быть смещенным с роли второго короля Нарготронда («Неоконченные

предания», стр. 255, прим. 20). Но суровому, мрачному королю подземного

чертога, изображенному в поэме, до этого очень далеко: Фелагунд еще не появился, равно как и мятежное влияние Келегорма и Куруфина в Нарготронде

(см. далее стр. 246).

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

143

Гибель сына Ородрета, Халмира-охотника, в столкновении с орками (2137–

2138; опущено в «С»-тексте, стр. 82) – это новый элемент, который появится

опять, хотя в «Сильмариллионе» его нет; там имя Халмир носит правитель Народа Халет.

В «Сказании», как я отмечал в своих комментариях ( . 124):

появляются прекрасная Файливрин и ее безответная любовь к Турину, но

сложности, проистекающие из-за ее прежних отношений с Гвиндором, совершенно отсутствуют, и она – дочь не короля Ородрета, но некоего Галвега

(который впоследствии исчез бесследно).

В поэме Галвег уже исчез, и Файливрин стала дочерью Ородрета: Флиндинг

любил ее, и она отвечала ему взаимностью до того, как тот попал в плен; это

ее мольба, обращенная к отцу перед всеми многочисленными собравшимися

поколебала решимость короля, в результате чего Флиндинг и Турин были до-пущены в Нарготронд. Отголосок этого вмешательства, по всей видимости, сохранился в очень сжатом изложении «Сильмариллиона» (стр. 254): Поначалу Гвиндора не признал собственный народ его – уехал он молодым

и исполненным сил, теперь же, вернувшись, мог сойти за смертного, изне-могшего под бременем лет: так изменили несчастного пытки и непосильный

труд. Но Финдуилас, дочь короля Ородрета, тотчас узнала его и радостно

приветила: ибо любила его встарь, до Нирнаэт, Гвиндор же, преклоняясь

пред красотою Финдуилас, нарек ее Фаэливрин, что значит «солнечный блик

на заводях Иврина».

В поэме ее зовут Файливрин в «А» и в рукописи «В»; в «В» это имя где-то исправлено, а где-то нет, на Финдуилас (1724, 1938, 2130), но ближе к концу имя

Финдуилас возникает в текстах уже в изначально записанном варианте (2175, 2199), а Файливрин («мерцающий отблеск на хрустальных заводях / Ивринского

озера») – это прозвище, которым эльфы наделили Финдуилас.

91

В «Песни», так же, как и в «Сказании», Турин не скрывает, кто он такой, в

92