Песни Матушки Гусыни

Курносый Гровер Гроссер
Был раньше моряком.
Имел он двадцать восемь
Разных париков.

Не марки, не посуду,

Не трубки, не клинки —
Где б ни был он, повсюду
Искал он парики.

Он их любил, как крошек,

Как деток, видит Бог,
И кто душе дороже,
Ответить он не мог.

Тот гладкий, тот с пробором,

Тот чопорен, тот лих —
Со смыслом, с разговором
Он появлялся в них.

Парик он нахлобучит,

Когда дождливый день,
Но разойдутся тучи —
Сдвигает набекрень.

Когда к нему пристали —

В чем цель его затей?
Ответил он: «Представьте,
Чтоб веселить людей».

* * *

How many miles to Babylon?
Three scores miles and ten.
Can I get there by candle-light?
Yes, and back again.
If your heels are nimble and light,
You may get there by candle-light.

* * *

— Сколько миль до Вавилона?
— Сорок и еще чуть-чуть.
— Хватит ли одной свечи мне?
— Даже на обратный путь.
Для такого моциона
Башмаков не промочи,
А светить до Вавилона
Хватит и одной свечи.

IV What happens in life, or Misfortunes of Loneliness, Various Tricks of Courting and the Vicissitudes of Love Вот ведь как оно бывает, или Невзгоды одиночества, ухищрения обхаживаний и превратности любви

* * *

Mirror, mirror, tell me,
Am I pretty or plain?
Or am I downright ugly
And ugly to remain?

Shall I marry a gentleman?

Shall I marry a clown?
Or shall I marry old Knives-and-Scissors
Shouting through the town?

ЗЕРКАЛЬЦЕ, ЗЕРКАЛЬЦЕ

Зеркальце, зеркальце, ну подскажи,
Красивая я или нет?
Или такая уродина,
Что и не видывал свет?

Кто меня в жены возьмет — джентльмен

Или хозяин ларька?
Или вот этот Ножи-Точу,
Слышный издалека?

A RASH STIPULATION

The daughter of the farrier
Could find no one to marry her,
  Because she said
  She would not wed
A man who could not carry her.

The foolish girl was wrong enough,

And had to wait quite long enough;
  For as she sat
  She grew so fat
That nobody was strong enough.

КАК МЭРИ СМИТ ОСТАЛАСЬ СТАРОЙ ДЕВОЙ

Мэри Смит заявила в сердцах,
Когда речь зашла о женихах:
  «Муж — опора, оплот,
  Значит, станет им тот,
Кто меня понесет на руках».

Как глупышка была не права!

Пополнела в канун Рождества
  На пудов этак пять,
  И ее приподнять
И втроем удавалось едва.

* * *

Tommy Trot, a man of law,
Sold his bed and lay upon straw;
Sold the straw and slept on grass,
To buy his wife a looking-glass.

ТОММИ ТРОТ

Томми Трот, мой старый знакомый,
Продал кровать и спал на соломе;
Продал солому и спал на бревне,
Чтоб зеркальце смог он купить жене.

* * *

This little man lived all alone,
And he was a man of sorrow;
For, if the weather was fair today,
He was sure it would rain tomorrow.

ГРУСТНЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕК