Из тихих обиталищНе надо выходить.Дни ужаса настали,В Париже страшно жить.Когда-то полный счастьяИ мирной тишины,Париж сейчас во властиНасилья и войны.Всем сердцем паж Нинетты,Бродя у амбразур,Любовные обетыПрипомнил Варикур.«На королевской службеТри месяца мне быть —И стану в нежной дружбеЯ дома с милой жить».Но в тот осенний холод,В ужасный недород,Невероятный голодВдруг поднял весь народ.И с гневом, и с печалью,Питая в сердце месть,Народ пришел к Версалю,Взывая: «Дайте есть!»Туда проник он даже,Где сам король живет,Но дерзостная стражаПереградила вход.Убили в этом местеСтаруху. Видя кровь,Народ возжаждал мести,И кровь пролилась вновь.За это преступленьеБыл Варикур убит.Народа возвращеньеИмело страшный вид:Под яростные крики,Смотрел он, как живой,Приподнятой на пикеКровавой головой.А нежная НинеттаТам, в домике своем,Мечтой была согретаИ думала о нем.Вдруг шум. Она направо,К окошку. Боже, он,Здесь, головой кровавойНа пике вознесен!От горечи, от гневаОна лишилась сил,И ужас сердце девыВ безумье погрузил.Народных возмущенийВот он — печальный плод;Пусть каждый в мирной лениВдали от них живет.Перев. Вс. Рождественского
Поминки по гражданам, погибшим при взятии Бастилии, 5 августа 1789 г. С гравюры П.-Г. Берто по рис. Приера
«Возьмемтесь-ка за пики, —Мы все сказали раз. —С нас хватит этой клики!Версаль морочит нас!Так щелкнем же по носуТот жульнический сброд,Иначе он без спросуКокарду нам пришьет!»Услышав пушек пеньеИ наших сабель звон,В ужасное смятеньеПриходит Туанон.{64}Дражайшей половинеОна лепечет: «Слышь!Мы сами жаждем нынеОтправиться в Париж».Маневр довольно трудныйДвору внушает страх,Поток наш многолюдный{65}Тоску родит в сердцах.Но, видя их терзанья,Мы кротко говорим,Что их из состраданьяВ Париж переселим.Опасная столицаРаскрыла ворота,И нехотя вселитсяК нам гордая чета.Но взоры наши строги, —Известен каждый плут.Заботливые богиНам Францию спасут.Перев. Л. Остроумова