Песни радости, песни печали

– И зелье тоже. Оказалось, им отец торгует. Я две склянки взял и попрощался, а он мне: «Ты во славу Стрибога и Немизы проговори и ступай». Зелье я унес, но сразу вздумалось: а не яд ли в нем? Раз Калевичи род Салтанов прервать хотели, изничтожить наследников, но план их сорвался. И теперь их последователи мстить могут да убить всех попытаются. Вчера девицу Сирин подослали с тем зельем, а сегодня Елисей без него уже не может – глядишь, зачахнет, пристрастившись.

– Сирин?

– Да, темнокрылая птица, краса – что летний зной…

– И тут она! Блудница.

Оба замолчали. Им было что обдумать. Не нарушая тишины, Финист достал из мошны склянки и протянул Тарху.

– Одну мне давай, а другую царевичу по чуть-чуть, если просит, – распорядился Тарх. – Вреда в нем не много – наши знахари изучили. Елисей если девку захочет – веди срочно, но только не Сирин. От ее вороного крыла беды одни – смерть за ней ходит.

– Так точно, ваше светлейшество!

– А отец твой, получается, веру поменял?

Финист, собравшийся было уходить, остановился в дверях и почесал голову.

– А я и размыслить не успел. Раньше Чернобогу с Марой служил, теперь, получается…

– Немизе со Стрибогом. Да-да, поменял, значит. Беги скорей Елисея отпаивать!

За опричником хлопнула дверь.

– Или не менял он ничего? Кто его разберет… – проговорил Тарх сам себе.

Ладонь капитана сложилась в кулак, спрятав несколько золотых монет. Этот временный тайник в то же мгновение накрыла испещренная морщинами рука Армауна, помогая новому обладателю злата усвоить все указания без исключений.

– Можете до самого Вавилона в трюме их оставить – ничего им не будет. Бочку с водой поставьте да ведро под нужник – ну, вы лучше меня это знаете. И, как прибудете, депешу сразу визирю отправляйте, хорошо?

Капитан кивнул, и старик повернулся к девам-птицам:

– Дописали, девицы?

– Да, сударь, начисто перечтем сейчас и заворачиваем! – крикнула Алконост и заглянула в берестяной свиток, над которым порхало перо Гамаюн, оставляя замысловатую вязь. – Ну скоро ли?

– Тархову подпись только поставлю, и можем отправлять.

– А ты прочитай, складно ли получилось?

Острие закончило царапать белую поверхность, напоследок оставив точку-мушку, и Гамаюн медленно поднесла свиток к глазам и начала читать: