Песни радости, песни печали

Царевич посчитал, что пассаж про неуверенность гостьи в своем будущем – чистой воды провокация. Чтобы не поставить себя в неудобное положение перед претендентками на роль своей будущей супруги, эти сентенции он оставил без внимания.

– Я уважаю женщин. И право выбора ценю выше всего остального. – Царевич сменил дурашливый тон на спокойный и доверительный. Он посмотрел на Ладимилу и вкрадчиво произнес: – Если ты вправду хочешь узнать обо мне все, то должна быть готова окунуться в мой мир без остатка. Готова?

Мила завела руки за спину и кивнула, демонстрируя полную покорность будущему царю. Беседку, защищенную со всех сторон упругими стенами из винограда, венчал высокий ажурный купол. Она представляла собой шестиугольник: две противоположные стороны проходные, а в четырех остальных аккуратно сделаны небольшие оконца. Царевич взял Милу за руку и подвел к одному из них.

В рамке из плетей винограда можно было увидеть ниспадающие сиреневые ветви цветущей глицинии, аромат которой ласково разливался вокруг. За ней, на некотором отдалении, княжна увидела продолговатую мраморную купель, стоящую в тени хвойных колонн. Внутри нее сидел обнаженный мужчина, скрывавший то, что никто не должен был видеть, под бликующей толщей воды. А снаружи, склонившись над ванной, стояла девица, также нагая. Она закончила осыпать лежащего в ванне лепестками роз, обошла купель так, чтобы занять положение у ее изголовья, и присела на край. Руки ее нежно гладили могучее тело. Обведя ладонью мускулы груди, она наклонилась к самой его голове. Длинные русые волосы склонившейся над ванной девицы закрывали теперь оба лица. Мила оторвала взгляд от этого зрелища и повернулась к царевичу.

– У нас на Севере обыкновенно холодно, поэтому все моются в банях. А на реку ходят купаться только закаленные мужи.

– Поверь, у меня есть и такая баня, к которой ты привыкла, и паровая комната, где потоки влажного воздуха расслабят твое прелестное тело.

Елисей снова взял ее за руку и подвел к следующему окну. Там тоже болтались ветви глицинии, правда, на этот раз пыльно-розовые, но за ними разворачивалось совсем другое действо. Двое крепких мужчин, одетых как опричники, держали под руки юную служанку. Мила узнала в ней ту, что нарушила их с царевичем уединение. Один из опричников достал толстую пеньковую веревку, завел руки служанки за спину и принялся стягивать их тугим узлом. Она пыталась вырваться и кричала, но второй молодец сначала схватил ее за подбородок, больно сжав его своей огромной ладонью, а после снял с пояса небольшую мошну, полную монет, и запихал ее прямо девушке в рот. Кричать больше не получалось. Опричники привязали свою пленницу к торчащему из земли столбу, и первый, успевший распоясаться, подошел к прислужнице сзади, задрал юбку, обнажив ягодицы, и отвесил звонкий удар ладонью по ее округлостям. Мила тотчас отпрянула от окна. Несмотря на то что она смотрела на Елисея, перед глазами ее до сих пор стояла увиденная мгновение назад картина.

Княжна потерла виски, опасливо взглянула на третье окно и упавшим в самый низ живота голосом промолвила:

– Мне стоит знать, что ждет меня в следующем оконце?

– Там всего лишь качели, дорогая Мила. – Елисей кивнул девушке, предлагая самой взглянуть на то, что творится в очередной зеленой комнате.

Она осторожно повернулась к оконцу и выглянула наружу. Долго лицезреть то, что там происходит, она не смогла. Юная княжна закрыла глаза руками и спешно отвернулась. Совладав с предательски быстрым сердцебиением, Мила отвела ладонь от лица и обомлела: за то время, что она всматривалась в безумную игру на качелях, царевич успел раздеться донага. Его безволосое тело лоснилось от ежедневных умасливаний, массивные плечи и развитые мышцы груди были подернуты солнцем и переливались оттенками речного янтаря. Ниже девушка смотреть не стала, хотя Елисею было чем похвастаться. Он показывал себя во всей красе, подобно цветкам страстоцвета, увивающего арку при входе в Сад наслаждений.

Мила порывисто отвернулась, пытаясь выправить дыхание. Она впервые в жизни видела голого мужчину.

– Страх неизвестности отравляет жизнь, – прервал молчание Елисей. Он улыбался и не отрываясь смотрел на нее. – Уверен, тебе интересно, что можно увидеть в последнем оконце?

На секунду Мила задумалась: «Что же там может быть?» Но сразу прогнала прочь саму мысль об этом. Перед ней голый царевич! И он недвусмысленно дает понять, чего ждет от нее, а она, будто замороженная, стоит и закрывает лицо руками. «Надо бежать!» – решила она.