Песни радости, песни печали

– Все эти яства – часть дознавательной пробы, понимаете? – Лекарь развел руками, пытаясь придать своей околесице хоть толику здравого смысла. – Понимаю, все это выглядит… странно, но вот что нам удалось узнать к полудню. – Он подвел главу Совета мудрости и правды к одному из столов, торопливо снял с расстеленных на нем свитков блюдо с фаршированным гусем и жестом приказал двоим мальчишкам убрать еду подальше в угол. – Подробное изучение тела показало, как и при первом осмотре, что не убивал его никто. Мы вскрыли живот усопшего и среди прочего нашли там несколько капель незнакомой жидкости… Желудок был полон, но наше внимание…

– Что за капли? Не томи!

– Повинуюсь, не буду отходить от сути! Непонятная жидкость, напоминающая молоко, с незначительными вкраплениями незнакомой никому из нас сущности… Мы пораскинули мозгами: не подают ли в «Брячине», трактире, где нашел свою смерть покойный, блюдо, в котором есть эти самые частицы? Вызвали ихнего распорядителя – он заикался и не смог точно ответить, что именно померший ел в тот вечер. Вот и привезли все разнообразие, которое там готовят, включая соусы, специи и напитки… Бражки мы не касались, честное слово!

– И в каком из блюд вы нашли эту жидкость? Эликсир? Молоко, ты говоришь?

– В том-то и дело, мудрейший, молоко тут ни при чем. И ни в одном из этих яств, бражек и приправ ничего похожего мы не нашли. Мало того: переданные нам на изучение кубок, тарелка и приборы, которыми пользовался покойный, не содержат этих частиц. Поэтому я смею предполагать…

– Что эликсир был принят после еды из отдельного сосуда – говори, не юли, – прервал миндальничающего лекаря Тарх.

– Так точно! Все, что мы смогли понять, – это либо пыльца неведомых цветов, либо, возможно, нектар, нагретый с водой до незначительной теплоты.

– И это яд? Он стал причиной… причиной смерти Дамианоса?

– Этого нам узнать пока не удалось… Был бы у нас этот нектар, мы бы проверили его на тюремных заключенных.

Глава Совета мудрости и правды обвел взглядом присутствующих – и все вытянулись как по струнке.

– Дело ясное, что дело темное, – подытожил Тарх. – Изучайте дальше.

При выходе из комнаты он наткнулся на юношу, жадно обгладывающего ножку кролика. Рот и пальцы его были в жиру и копоти, а на подбородке висел прилипший лист петрушки. Увидев старшего, он замер, как пойманный сурок. Тарх наклонился над юнцом и ласково проговорил:

– Ешь на здоровье. Говорят, что-то из принесенного знатно приправлено отборной отравой!

В темном зловонном коридоре теперь стояли приглушенные звуки рвоты и проклятий.

Площадь у фонтана не пользовалась большой популярностью. Оно и понятно: до теремов, занятых Советами, было далеко, разве что потайной вход в тюремные казематы располагался за неприметной дверью в срезанном углу одного из зданий. Близкого доступа в царские покои тоже не было, да и из развлечений только фонтан и поилка для птиц. Дождь прошел, в напоминание о себе оставив несколько высыхающих луж и капли на ветках. Лучи солнца пробивались через ленивые тучи. Эти сгустки пара, казалось, хотели посмотреть на царский дворец подольше, поэтому упрямились, зацепившись за шпиль, и не торопились уплывать за горизонт.

Мила вдоволь навалялась на перинах необъятной кровати, в пять минут разложила свои книги и развесила платья. Походный наряд она сменила на парчовое облачение и легкую накидку цвета лазури. Ее переполняла легкость, она первой пришла на площадь, тем более что до нее от новых покоев было рукой подать. И хотя Сирин и Гамаюн, в отличие от Алконост, появились вовремя, жажда поделиться хорошей новостью не давала княжне усидеть на месте: она успела прислониться к стволу каждого дерева, пересчитала всех рыбок в фонтане, обошла его кругом три раза и заглянула во все окна домов на площади.

– Наконец-то вы здесь! – Мила поочередно обняла подруг и горячо расцеловала каждую. Девы-птицы примостились на парапете фонтана, пока юная княжна в красках описывала свой переезд.

– Мне очень хотелось обняться с вами на прощание, раз уж матушка Макошь уготовила мне такую судьбу – покинуть Буян-град навсегда. Вернее, не так… – Мысли вернули Милу в то мгновение, когда она размышляла о том, что больше не увидит своих новых подруг, ставших такими родными. Глаза ее покрылись блестящей пленкой – предвестницей подступающих слез. – На самом деле я совсем не хочу с вами прощаться, мои драгоценные, и я совсем не знаю, что бы я предприняла, если бы меня отослали обратно в Новый град. Наверно, попросила бы отправить вас вместе со мной.

Девушки дружно рассмеялись, и в этом смехе таилось облегчение для каждой из них. Сирин и Гамаюн были рады встрече не меньше княжны.

– Девицы, теперь у меня есть настоящая приемная, и, когда погода не будет баловать нас солнечными деньками, мы будем пить в ней чай. Фарфора там хватит на двадцать гостей, не меньше! – Княжна подробно описала свои хоромы.

Сирин же стала перебирать названия трактиров, из которых им смогут приносить вкусности. После она описывала сами яства, да такие хитровыдуманные, о каких Мила и не слыхивала: