Песни выбрали меня

Молниеносно закрутился студенческий роман, живой и яркий. Мы пели, выступали, любили – всего было много, эмоций, любви, не было только, как водится, денег. Но в молодости – это не самое важное, хотя их нехватка катастрофически ощущалась, даже простое кафе было мне не по карману. Но мы поначалу не сильно расстраивались по этому поводу. Зато какие романтические вечера я устраивал дома!

Спустя два года мы поженились, но это уже другая история.

* * *

После второго курса меня пригласили на стажировку в Театр оперетты. Конечно, в качестве стажера, но это ни в коем случае не умаляло моей гордости. Я не очень хорошо представлял сначала, в чем заключается работа стажера, но все равно был счастлив, петь-то я буду и со сцены под огромный оркестр. Эпизодические роли, но зато в настоящем театре, на большой сцене! Вот где неоценимый опыт!

Чуть ли не в первый день вызывает меня к себе худрук театра и бросает так обыденно:

– Лещенко, роль для тебя есть… – и долго так смотрит на свои руки, любуясь ногтями. Я понимаю – паузу держит, поэтому стою, не дышу, – в спектакле «Орфей в аду»… – опять пауза. – Знакомы с этим произведением?

– Да, конечно, это же Оффенбах. Смотрел, и не раз.

– Ну, а раз видел, да и не один раз, то наверняка вспомнишь выдающуюся роль грешника с его потрясающей репликой.

Быстро вспомнить я ее не смог, ехидства в голосе не заметил, а потому с готовностью согласился:

– Да-да, конечно.

– Дарю тебе, иди репетируй.

Перед моей личной премьерой, перед первым выступлением в этой оперетте, собралась чуть не половина ГИТИСа на галерке. Конечно, эту шумную ватагу никто не приглашал, но кто же тогда ждал приглашения, тем более когда их сокурсник играет в оперетте! Первые два акта они еще сидели тихо, каждый раз чуть приподнимаясь, когда выходило новое действующее лицо. Я считался одним из лучших на курсе, поэтому они, вероятно, полагали, что если не главная, то уж роль второго плана мне точно достанется. К началу третьего акта все уже нетерпеливо и даже зло шикали на того, кто распустил слух, что Лещенко в играет в «Орфее…». И тут выхожу я, в роли Грешника.

– Пустите погреться! – говорю я со сцены смиренно и замолкаю. Всё! Это была единственная моя реплика во всем спектакле.

Что тут началось, галерка буквально сошла с ума от гомерического хохота. Хорошо, что я этого не видел. Зато ехидных шуток потом было хоть отбавляй. Но их выпады меня нисколько не задевали. Такие «роли» для начинающих стажеров были в порядке вещей, тем более что я уже приступил к следующим репетициям.

* * *

Знаете, какая самая большая фобия певца на сцене – это забыть слова, да не только, наверное, певца, но и артиста, причем с возрастом, опытом этот страх никуда не пропадает, по крайней мере у меня.

Помню, как мне после пары эпизодических ролей дали если не главную, то роль такого персонажа, который должен все время находиться на сцене – этакий ведущий – Парень с гитарой в спектакле «Конкурс красоты». Больше всего я волновался, что должен «открывать спектакль», т. е. с моей выходной арии начиналось повествование. Даже несмотря на то, что мой персонаж всё время находился на сцене и комментировал происходящее, – всё это меня не так сильно волновало, потому как спектакль уже вовсю шел бы, как по нотам. Но вот этот первый выход… До сих пор помню эту дрожь в коленках. Но я выступил, не забыл и хорошо справился со своей ролью, поэтому после участия в этом спектакле я уже получал неплохие роли второго плана. Часто мне, молодому парню, поручали играть стариков, видимо, я неплохо гримировался. Только мои партнерши, например Татьяна Шмыга, которая в жизни была старше меня лет на тринадцать, слезно просила не стесняться, щедро добавлять морщинок на лицо и не забывать про седину. В спектакле мне приходилось играть роль приемного отца ее героини.

* * *

Жизнь не останавливалась ни на минуту. Все время куда-то бежишь, торопишься. Стоит только притормозить, как кажется, что всё самое интересное пролетело мимо тебя. Создавалось впечатление, что я живу в нормальном темпе – усердно учусь, не отказываясь от дополнительных уроков, заданий, не жалея ни себя, ни своего голоса, бегаю на подработки, встречаюсь с друзьями, или, как говорят сейчас, – тусуюсь, ну и, конечно, студенческая любовь, она тоже никуда не делась и требовала времени и внимания. К тому же, когда я был на третьем курсе, мы с Аллой решили пожениться. Семья требует гораздо больших вложений, как духовных, так и материальных. В свободное от учебы время мы ездили на гастроли с театром, чтобы как-то заработать деньги, исполняли дуэтом арии из опер, старинные романсы, эстрадные песни.

Почему это произошло, не берусь сейчас судить, может быть, переоценил свои силы и надорвался… Не знаю. Но к третьему курсу я практически потерял голос.