Песня двух миров

– Ну, это видимо, не такие девушки, – улыбнулась я. – Я ведь особенная. Мы с ним созданы друг для друга, только и всего. Кровь дома Ортеон… Ами, обещаю тебе, я устрою всё. – Глаза подруги снова стали тоскливыми, моё сердце сжалось. – Честно.

– Я буду твоей вечной должницей, если ты сделаешь это, – прошептала Амалия.

Вечером, совсем поздно, ко мне зашёл дядя. Я удивилась – ждала отца. Римтан рассказал о походе в управление расследованиями, о том, что они с папой нашли частного сыщика и наняли его для поисков замешанных в нападении теккера на «Блирк». Дядя был взволнован, смотрел на меня тревожно, а перед уходом взял с меня обещание вести себя разумно и осторожно и не снимать кольцо рода.

– Выделить тебе охрану было бы лучшим решением, – сказал он. – Но Алвизо против. Говорит, это не очень прилично – будто мы не верим в безопасность, которую обеспечивают велари.

Я кивнула. Да, щекотливая ситуация. Дядя ушёл, я осталась в одиночестве наблюдать движение лун по изрядно потемневшему небу и мечтать о своей предстоящей жизни в Джамеро.

Проснулась я в кресле, от того, что Келики, показавшаяся из-за горизонта, облила покои серебром, таким ярким, что оно затмевало тусклый ночник в углу. Тишина была ощутимой, плотной, и я громко прокашлялась, только бы нарушить её.

В животе будто образовался портал в Бездну. Почему же так хочется есть? Я вдруг вспомнила, что в последний раз плотно ела в середине дня, а после танцев лишь поклевала печенье, запивая лимонадом.

– Нава! – тихо окликнула я и тут же припомнила радостные возгласы горничной над голубым шёлком.

Что поделать… Я встала и завела руку за спину, ругая про себя восторженную Наву. Девушка настолько обрадовалась новому платью, что напрочь забыла о госпоже, которую неплохо было бы раздеть перед сном. Впрочем, госпожа сама хороша – замечталась об Аспере и заснула в кресле. Да уж. Всё шло как-то наперекосяк с того самого дня, как я впервые услышала об Эрмине. Ну да ладно. Рано или поздно всё встанет на свои места. Наследница дома Ортеон станет женой велара, сиротка-бастард найдёт своё место в жизни где-нибудь подальше от неё, и мир наконец придёт в равновесие.

Шнуровка наконец поддалась. Я раздражённо растеребила её и скинула платье, открыла шкафчик с платьями Навы и вытащила одно сверху. Горничная была шире меня в талии и выше ростом, но не настолько, чтобы было заметно, что оно с чужого плеча. Я растрепала волосы и собрала их в небрежный пучок, набросила сверху белую рабочую косынку и выскользнула в коридор.

Один из лакеев спал в кресле, второй клевал носом, сползая по стене. На неприметную горничную они внимания не обратили, и я тихонько спустилась по лестнице для слуг, пытаясь по запаху найти кухню.

– Ты куда, красавица? – окликнул меня какой-то взъерошенный парень. – Проголодалась? – догадался он, видимо, по лицу.

– А что, так заметно? – поинтересовалась я, унимая желание одёрнуть слугу.

– Очень. У нас там посиделки с музыкантами. Заглянешь, быть может?

Я прислушалась. Откуда-то из коридора, из дальних дверей, доносились звуки флейты и таррона, довольно приятные, надо сказать, но я помотала головой. Не хватало ещё и поужинать со слугами! С меня было достаточно и одного распития ужасного эрту в компании фривольного низкородного незнакомца, которое Нава так деликатно назвала девичником.

– Где тут можно найти еду? – спросила я, прислушиваясь к взрывам смеха и пению.

– Пойдём, провожу тебя. Эй, Рина, накорми девушку! Эти приезжие господа присесть беднягам не дают.

Широколицая Рина, сочувственно качая головой, накладывала мне на большое блюдо куски пирога и сыр, яблоки и ломтики какого-то мяса. Я стояла, ужасаясь самой себе – до чего же я докатилась! Ем еду прислуги, ношу платье горничной… Прямо как в одном из этих романов, над которыми мы хихикали с Амалией. Правда, в конце героини всегда обретали счастье в объятиях велара, который тоже, кстати, частенько прикидывался простаком-кмаа, и жили потом долго и счастливо.

Ничего. И я обрету счастье в объятиях любимого!

Пирог оказался неплохим, ну, или это я снова была слишком голодной, чтобы придираться. Блюдо опустело с ужасающей скоростью, я поставила его на столик, добрела до широкой кровати, рухнула на шуршащее шёлковое покрывало и моментально провалилась в сон.

– Ох, лара, – донеслось до меня. – Вот же вы учудили…

Глава 12. Высшее счастье

Я открыла глаза и поморгала. Ясное, светлое утро заглядывало в окно, прямо перед лицом были крошечные ворсинки синего покрывала, подсвеченные солнцем, а чуть дальше – обеспокоенное лицо Навы.

– А я уснула над шитьём. Прихожу с утра – а вы тут задры… Заснули, – сокрушалась она, пытаясь усадить меня на кровати.

– Я вчера очень устала.

Нава цокала языком, раздевая меня, а потом одевая и причёсывая. Она явно чувствовала вину за то, что бросила госпожу одну накануне, но глаза были хитрые.

– Закончила шитьё? – догадалась я.

Она прикусила губу и кивнула. Я подняла бровь:

– Так быстро?!

– Долго ли умеючи, – фыркнула Нава.

– Тебе к Юсинии надо в помощницы. Глядишь, и сама модисткой станешь.