Песочные часы арены

Компания сняла самый большой торговый центр с непременным теперь модным атриумом в середине, стеклянный купол которого уходил куда-то в небеса. Стояло огромное количество столов с яствами и нескончаемыми литрами спиртного, словно речь шла о побитии рекорда водоизмещения построенного корабля. Целая армия официантов сновала с дополнительными закусками на подносах. Разноголосица накрывала присутствующих плотным нескончаемым гулом. Толпа шевелилась, словно потревоженный муравейник. Гул нарастал пропорционально принятым градусам спиртного. На банкете собралось более тысячи человек. Тут и корабельные строители, и инженеры, и команда построенного корабля, и все, все, все, кто так или иначе имел отношение к этому событию. Отдельной, скромной группой какое-то время присутствовали люди, обеспечивающие постройку финансами. С них все и началось. После официальных речей, объятий и традиционных пожеланий типа: «семь футов под килем», «попутного ветра, хорошей погоды» и так далее, док быстро и активно стали «раскачивать». Словно устроители хотели не только отметить это грандиозное событие, но и проверить собравшихся на отношение к алкоголю: «ху из ху». Многие в этот вечер не прошли «ходовые испытания». Их выводили, выносили, выпроваживали под неусыпным оком охраны. Из цирковых самый «ху» оказался мексиканец Максимилиан из «икарийских игр». Раскачать верфь с доком он не успел, а вот накачался знатно. Коллегу надо было спасать, что малопьющие Витька с Пашкой и сделали. Партнер мексиканца Эмануэль, по прозвищу Эма, где-то потерялся на безмерных просторах гулянки, докачивал док в содружестве немцев и прочих тевтонцев…

Изрядно захмелевший мексиканец невпопад вяло передвигал ноги, плевался, что-то бормотал, вскрикивал, периодически рвался из рук. То и дело спрашивал на плохом английском: «who you аге?»

– Слушай, он нас кроет или ему совсем ху… м-мм, плохо? – Витька, уставший от висевшего на его плечах вялого, но все еще говорящего тела, вслушивался в до боли знакомые звукосочетания.

– Спрашивает – кто мы? – Пашка сопел от натуги. Мексиканец, который работал нижним, был не хилый.

– А то я только и слышу: «Хуюа! Хуюа!» Хотел ему уж было вмазать. Так он и так уже вмазанный. Его тут прешь бесчувственного по-товарищески, а он тебя еще и посылает! Сволочь! Тяжелый, мля!..

Пашка, чтобы сделать передышку, остановился, встряхнул мексиканца:

– Макс! Очнись! Макс! Ты как завтра собираешься работать?

Назавтра предполагалось впервые показать шоу «Фантазия джунглей» зрителям, тем самым строителям. Кто выживет, конечно, после сегодняшнего…

Максимилиан собрал глаза в кучку, напрягся, узнал коллег и коротко ответил: «Watch!..» Освободился от объятий, постоял, пошатался и вдруг сделал резкое безукоризненное заднее сальто. Потом встал на руки и замер. Стоял не шелохнувшись.

– Не, ну ты глянь на него! – Витька в восхищении оторопел. – Стоит лучше, чем я трезвый. Вот здоровья у этого чиканоса!..

Максимилиан, услышав оскорбительное для уха мексиканца прозвище, было дернулся на Витьку. Пашка развернул Макса на себя.

– Ладно, всё! Убедил! Пошли домой, хватит на сегодня…

Глава тридцать первая

Артисты шоу «Jungle fantasy», воодушевленные громким приемом германских судостроителей, отправились вместе с кораблем в Роттердам, а оттуда в Англию. Путешествие началось. Все жадно впитывали первые впечатления.

Простой взгляд на карту дает некоторое представление о военно-морском стратегическом значении английского Саутгемптона, который стоит на треугольном полуострове, образовавшемся в том месте, где реки Итчен и Тест впадают в Саутгемптонскую бухту в восьми милях от пролива Солент. Неудивительно, что Саутгемптон участвовал в многочисленных бурных событиях – он был свидетелем победы армии Генриха V при Азенкуре, отплытия Отцов-пилигримов на борту «Мейфлауэр» в 1620 году и первых плаваний таких кораблей, как «Куин Мэри» и «Титаник».

Разноликая и разноязыкая труппа «Джунглей» бродила по древнему городу, впитывая историю вместе с кока-колой, баночным пивом и стаканчиками кофе на вынос. По пути им встретилась старинная церковь с фонтаном, который был построен в память об экипаже «Титаника». Многие члены команды были жителями Саутгемптона. Недалеко от центра, в юго-западном уголке Старого города, на берегу моря набрели на Wool House – прекрасное каменное складское помещение XIV века, которое ранее использовалось как тюрьма для наполеоновских военнопленных, а теперь здесь расположился Морской музей. В нем узнали о золотых днях океанских лайнеров. Там же увидели огромную модель «Куин Мэри» и различные вещи с «Титаника». Все стояли как завороженные, слушая записанные на пленку голоса тех, кто выжил в той трагедии…

На корабль все вернулись какие-то задумчивые и притихшие.

…Их гигантский лайнер качало, вздымало вверх и бросало в пропасть. Медленно, величественно, неторопливо. Это как если бы блоха ночевала на груди исполина. Океан дышал. Шумно, с каким-то утробным ревом и гулом…