Пьесы и сценарии

АЛЕКС. Некогда? Это бич современного человека. Тебе некогда, человек? — значит, ты неправильно живёшь. Перестань так жить, иначе погибнешь!

ТИЛИЯ. Браво! Замечательно сказано! Где ты набрался таких мыслей?

МАВРИКИЙ. Где же? В тюрьме!

ТИЛИЯ. Что-о-о?

МАВРИКИЙ. Оказывается, он десять лет сидел в тюрьме.

Тилия замерла.

АЛЕКС. и вот мне на всё стало хватать времени и ещё остаётся.

МАВРИКИЙ. А теперь он полностью оправдан. Это была судебная ошибка.

ТИЛИЯ. Ах ошибка! Ах оправдан. Как хорошо. Слава богу, которого нет. Но знаешь что, Алекс? Я — прямодушный человек, и скажу тебе, обижайся не обижайся: ты — страшный эгоист!

АЛЕКС. В чём?

ТИЛИЯ. В том, что ты лишил нас возможности сделать доброе дело! Ты нуждался в помощи — и с какой охотой мы бы… О-о-о!..

По ступенькам террасы в сопровождении Джума поднимается Филипп Радагайс, широкоплечий, загорелый, весь в белом спортивном.

ФИЛИПП (остановился, не видя Маврикия и Алекса). Мадам! Я ловлю вас на слове! Вы говорили, что у вас есть бездействующий подвесной мотор. А у меня — корпус катера. Мы их соединяем, и вы и ваше чадо можете учиться у меня водному слалому.

Маврикий снимает фартук. Алекс поднимается, глазами прикованный к Филиппу.

ДЖУМ. Мама! Как умно! Конечно!

ФИЛИПП. Если других реакций нет, вопросов нет, — я пришёл за мотором. Мне надоело цепляться к чужому катеру. Только я (смотрит на часы) ограничен во времени, форсируем мотор! Профессор, простите, не видел вас! (Здоровается с Маврикием, вперяется в Алекса.) Ч-ч-что??!

АЛЕКС. Фил!

ФИЛИПП. Ал!

Бросаются друг к другу и душат в объятиях. Тилия подбегает, очень заинтересованная. Маврикий растерян.

Откуда ты взялся? Где ты был?

АЛЕКС. Почему ты здесь?

ФИЛИПП. Я? Моя дача рядом! Ты откуда?

АЛЕКС. Это мой дядя родной.

ТИЛИЯ. Господа! Откуда вы друг друга знаете? (Вьётся около них.)

Они всё ещё не разомкнулись вполне.

ФИЛИПП. Откуда!! Мы знаем друг друга столько же, сколько стоит свет.

АЛЕКС. Мы вместе учились в школе. Мы вместе кончили университет. Мы (не замечает знаков Филиппа) вместе попали на фронт и…

ФИЛИПП. …и только там разделились!

ТИЛИЯ. Слушайте, это замечательно! Я ведь тоже фронтовичка! Я тоже была на фронте! А на каком вы участке…?

АЛЕКС. Наконец мы вместе…

ФИЛИПП. …На фронте я потерял Алекса из виду, и с тех пор он не возвращался в наш город.

ДЖУМ. Мама, так как с мотором? Я полезу доставать?

ТИЛИЯ. Если господин Радагайс обещает научить тебя слалому…

ДЖУМ. и тебя тоже, мама!

ТИЛИЯ. Боюсь, мне поздно?

ФИЛИПП (со щедрым жестом). Вы — чудесно сложены! У вас пойдёт, пойдёт!

ТИЛИЯ. Доставай!

Джум убегает.

ФИЛИПП. Моя помощь? Мои руки?

ТИЛИЯ. Мы вас позовём. Сперва я переоденусь.

МАВРИКИЙ. Так это что ж? Вы тридцать лет уже дружите?

ФИЛИПП. Именно!

МАВРИКИЙ. Ну так вы заслужили поговорить без меня. Потом, Алекс, будем смотреть с тобой альбомы. А завтра мне нужно ехать в город, поедешь со мной, полазишь там у меня в кабинете и наберёшь себе пластинок.

АЛЕКС. Спасибо, дядя.

Маврикий идёт направо, походка у него старческая. Тилия нагоняет его.

ТИЛИЯ (тихо). Мавр! Насчёт кабинета ты — не опрометчиво?

МАВРИКИЙ. А что?

ТИЛИЯ. Ну, во-первых, ты обещаешь ему пластинки. Значит, ты лишаешь его возможности относиться к нам вполне безкорыстно. Потом — чего он набрался в тюрьме? — ты не знаешь. У тебя рукописи Рахманинова, Изаи…

МАВРИКИЙ (повышая голос). Да как ты…

ТИЛИЯ. Тс-с-с! Именно потому, что мы его любим, мы тем более не должны подвергать его таким соблазнам!

Маврикий отмахивается, уходит направо. Тилия смотрит на друзей, уходит налево. Друзья начинают говорить громче. Алекс больше сидит, Филипп расхаживает.

АЛЕКС. Так ты что? О тюрьме не говоришь?

ФИЛИПП. Ты с ума сошёл! Об этом никто не знает! Я это скрыл и зачеркнул!

АЛЕКС. Но что скрывать? Если ты оказался невиновен…

ФИЛИПП. Невиновен! Тюрьма накладывает чёрную тень! «Тот, кто раз поел тюремной баланды»!

АЛЕКС. Не знаю. Я не стыжусь тюремных лет. Они были плодотворны…

ФИЛИПП. Плодотворны? Да как у тебя язык поворачивается? Это вот ножницами такими — слесарными! — выхватили из жизни кусок — нежных нервов! алой крови! молодого мяса! Мы с тобой возили тачки на каменном карьере, медной пылью дышали, а они тут свои белые телеса раскладывали на океанских пляжах! Нет, Ал, напротив, — надо навёрстывать! (Размахивает кулаком.) Надо брать от жизни вдвойне и втройне! Это наше право! Мы с тобой знаем — и хватит! Объявлять? Никто не поймёт. Когда я вернулся в университет, я ахнул: тупицы, заморыши, которых мы за людей с тобой не считали, экзамены они по шпаргалкам сдавали, — а сейчас на первом плане, старшие бакалавры! Ты думаешь, для старшего бакалавра много надо? Упереться в одно место лбом и давить! Да что говорить? Елинодий — завкафедрой колебаний!

АЛЕКС (поражён). Елинодий??

ФИЛИПП. Да! А Ирун Зиодор — уравнения математической физики читает!