Пьесы о далеком и близком

Слэддер. Нет. Но вы заставили меня это почувствовать. Я никогда не думал о себе так плохо, никогда. Но вы, мистер Хиппантинг, вы оказались ангелом высокого полета с новеньким жестяным нимбом, будто явились сюда ненадолго. Интересно, какое влияние на вас окажут тайные романтические отношения, мистер Хиппантинг? Как с вашей точки зрения, это нормально?

Хиппантинг. Тайные, мистер Слэддер? Я плохо вас понимаю.

Слэддер. А я так понимаю, что вы ухаживали за моей дочерью.

Хиппантинг. Признаю. Это так.

Слэддер. Ну, я не слышал, чтобы вы что–то мне об этом говорили до сих пор. Вы сказали ее матери?

Хиппантинг

. Э…нет.

Слэддер. Возможно, вы сказали мне. Весьма вероятно, что я об этом забыл.

Хиппантинг. Нет.

Слэддер. Ну, и кому же вы сказали?

Хиппантинг. Мы…мы еще никому не говорили.

Слэддер

. Ну, я думаю, что «тайные» в данном случае самое подходящее слово, мистер Хиппантинг. У меня никогда в жизни не было времени интересоваться точным значением слов и прочей ерундой в том же роде, но я полагаю, что «тайные» — слово самое подходящее.

Хиппантинг. Это грубое слово, мистер Слэддер.

Слэддер. Может быть. А кто начал использовать грубые слова? Вы явились сюда и изобразили меня каким–то карманником только потому, что я использовал несколько красивых плакатов, чтобы продавать свои товары. И все это время вы тайком пытались украсть у бедного старика его единственную дочь. Так, мистер Хиппантинг?

Хиппантинг. Я… я никогда раньше не рассматривал ситуацию с подобной точки зрения, мистер Слэддер. Я не задумывался об этом. Вы заставили меня стыдиться (опускает голову), стыдиться.

Слэддер. Ага! Ага! Думаю, что заставил. Теперь вы знаете, на что это похоже — когда люди стыдятся самих себя. Вам не нравится, когда так поступают с вами. Ага! (Слэддер явно доволен собой).

Хиппантинг. Мистер Слэддер, я говорил с вами так, как велела мне совесть, а вы показали мне, что я совершил ошибку, не побеседовав с вами раньше о нашей помолвке. Я говорил с вами, и я не мог беседовать о том и о другом в один и тот же день. Я хотел все вам рассказать… но я не рассказал, я знаю, что это выглядит дурно. Я поступил неправильно и признаю это.

Слэддер. Ага! (по–прежнему доволен).

Хиппантинг. Но, мистер Слэддер, вы же не станете на этом основании разрушать счастье вашей дочери, не станете так сурово мстить мне. Вы же не откажете в согласии на наш…

Слэддер. Подождите минутку; мы к этому переходим. Я слышал о каких–то ужасных зверях, которые водятся во Франции; когда люди нападают на них, они защищаются. Я просто защищаюсь. Думаю, что я уже продемонстрировал вам, что вы не чистенький невинный ангел с вершины шпиля.

Хиппантинг

. О…я…эээ…никогда…

Слэддер. Именно так. Что ж, теперь мы переходим к следующему вопросу. Очень хорошо. Эти лорды и господа, они женятся на чьих–то дочерях, потому что знают, что сами они совершенно бесполезны. Они боятся, что это выйдет наружу, и заносят свои проклятые средневековые идеи туда, где они причиняют только вред. Так что они все равно сохраняют семью. Но мы, люди, которые должны полагаться сами на себя, мы не можем отдавать своих дочерей молодым людям, на которых нельзя положиться. Понятно?

Хиппантинг. Уверяю вас, мистер Слэддер, что я…ну…

Слэддер. Она — моя единственная дочь, и если мой внук попадет в работный дом, он окажется в том, где у директора высокий доход, а он будет там директором.

Хиппантинг. Боюсь, мистер Слэддер, что у меня совсем немного денег; с вашей точки зрения очень мало.

Слэддер. Дело не в количестве денег. Вопрос в другом: являетесь ли вы молодым человеком, которому деньги пойдут на пользу? Если я умру и оставлю вам миллион, будете ли вы знать, что с ним делать? Я встречал людей, которые тратили миллион за шесть недель. Потом они начинали рвать и метать из–за того, что никто не дает им еще один миллион. Я не собираюсь отдавать свою дочь подобному субъекту.

Хиппантинг. Я был третьим на классическом экзамене в Кембридже, мистер Слэддер.