Петербургский текст Гоголя

Таким образом, настоящее искусство и вытесняющие его из петербургского мира формы ремесла по-разному соотнесены с природой и обществом. Искусство не поддается обычным измерениям: оно уникально, целостно, естественно как особый, прекрасный, уникальный личностный мир, противоположный множеству неэстетичных, типовых, «земных» штампованных вещей, умножающих хаос. Те не имеют своего лица, не одухотворены, полностью зависят от окружающего, принимая и воплощая его измерения, и потому временны – а шедевры вечны и бесценны. Отсюда различное воздействие искусства и ремесла на человека. Искусство возвращает людей к их естеству, развивает личностное, духовное, Божественное начало, вносит гармонию в мир. Ремесло, самоуправно и широко подменившее искусство, присвоившее его функции, – показатель падения «цивилизации», ибо служит людям за деньги и само покупает их. Поэтому распространение ремесла губит искусство и все больше искажает природу общества, отчуждает людей друг от друга, развивает низменные страсти, а в конечном итоге нарушает гармонию мира и приближает «конец света». Светлый личностный мир искусства оказывается чужд современной Гоголю «цивилизации», ее ремесленным поделкам, темным обособленным миркам, эгоизму, разрушению мира, хаосу… Мелочное, низменное, меркантильное существование ремесленников и «обычных» героев не может удовлетворить настоящего художника и заставляет его удалиться от мира. Смысл его жизни – в искусстве, которое составляет труд и обязанность души.

§ 3. «Портрет» и «Невский проспект» как повести о художнике

Сказанное выше позволяет определить, что же сближает и что разделяет «Портрет» и «Невский проспект» с другими русскими повестями о художнике начала 1830-х гг. Подобные сопоставления уже были сделаны исследователями, сосредоточившими внимание на чрезвычайно актуальной для русской литературы той эпохи проблеме отношений искусства и общества, художника и его времени. Пожалуй, в самом общем виде итоги исследования подвел С. И. Машинский: «…и у Н. Полевого, и В. Одоевского, и А. Тимофеева эта проблематика решается в традициях, довольно близких к эстетике немецкой романтической школы, для которой характерно было представление о поэте-художнике, как о вдохновенном творце, одиноком отшельнике, стоящем над прозаической повседневностью и живущем в мире “высоких” грез и мечтаний. Социальные аспекты этой темы, хотя и были более определенно выражены в повестях Н. Полевого и А. Тимофеева, чем у В. Одоевского, но в целом у писателей романтического направления она решалась в очень общей, абстрактно-гуманистической форме. Противоречия между художником и обществом изображались как извечный конфликт между возвышенной, исключительной личностью и пошлой толпой.

Образ художника взят у Гоголя в совершенно другом – земном, реалистическом ракурсе, он сопряжен с главными социальными проблемами современной действительности»[564]. Однако, опираясь на сделанные нами наблюдения, следует уточнить, что социальная проблематика и «Невского проспекта», и 1-й редакции «Портрета» недостаточно прояснена и вполне соотносима с повестью В. Ф. Одоевского «Импровизатор»[565]. Не следует преувеличивать и «реалистический ракурс» образов Пискарева и Черткова (так же, как «идеального художника» или художника-монаха) – даже если сопоставлять их с образами художников в повестях «Живописец» Н. А. Полевого (1833) и «Художник» А. В. Тимофеева (1834)[566].

Главное отличие «Портрета» и «Невского проспекта» от этих повестей – в особенностях конфликта и типологии героев. По определению Ю. В. Манна, «художник – типичная форма романтического героя в прозе и драме» того времени[567]. И если в повестях Н. Полевого и А. Тимофеева этому соответствовал типичный романтический конфликт «героя и толпы», то Гоголя занимает, насколько устойчивы и сам «художнический» тип, и противостоящее ему окружение (а значит – и сам конфликт), и как эти изменения отражают те или иные тенденции в современном автору обществе.

В «Невском проспекте» несоответствие «мечты и существенности» приводило Пискарева к гибели, но не могло изменить его характера, и он, на первый взгляд, повторял трагическую судьбу героя-художника в повестях Н. Полевого и А. Тимофеева. Вместе с тем прямое противопоставление такого героя обществу, характерное для упомянутых повестей, лишь отчасти определяло трагедию Пискарева, поскольку обнаруживалось только в его сне. Непосредственной же причиной конфликта выступал разрыв между личностными, «высокими» творческими установками и выработанными «цивилизацией» пошлыми нормами, принятыми в обществе, но отчетливо связанными с «анти– христовым», разрушительным началом.