Петербургский текст Гоголя

В «Главе из исторического романа» взаимоотношения типичных героев: безымянных козака и шляхтича, пана и дьякона – по-своему отражали противостояние малороссийского козачества с польским королем, шляхтой, коронными воинами в середине XVII в. А безымянность козацкого полковника Глечика и шляхтича Лапчинского восполнялась значением их фамилии / прозвища. У полковника оно восходило к украинскому «небольшому глиняному кувшину или горшку»; фамилия же посланца поляков указывала на его шляхетское происхождение – правда, она позаимствована «из более позднего времени: Лапчинский был послом от Подольского воеводства… в 1706 г.»[674]. То есть фамилия / прозвище героя в данном случае соответствовала его национальности. Но – в целях той же типичности – имена или прозвища других взрослых членов семьи Глечика (упомянутых в повествовании старухи тещи, отлучившейся жены, двух погибших сыновей) так и не будут названы.

Историческое время действия начинает проясняться, когда поляк упоминает некого Казимира. В данном контексте это, вероятнее всего, Ян II Казимир Ваза (1609–1672), король Речи Посполитой в 1648–1668 гг. Имя Казимир-Казимеж двусмысленно: и тот, кто «указывает», объявляет мир, то есть миротворец, и тот, кто нарушает покой/мир. Для козаков были важны оба значения. Король Ян Казимир в XIV в. сделал дворянами «всех верных и храбрых малороссиян», служивших ему, а при заключении Зборовского трактата (1649) между поляками и козаками Хмельницкого, дворянское достоинство (от лица Яна II Казимира) получили «многие из козаков, оказавших на войне важные услуги»[675], хотя тот же король посылал регулярные войска на Украину, старался подкупить козацкую старшину и т. п. Рядом с Казимиром возникает имя Бригитты – чужеродное, западноевропейское (вряд ли учитывалось действительное значение имени – от Celebrated Bridget – синонимичное «решительности, силе, святости»). И этим именам в конце «Главы» противопоставлены русские православные имена детей Глечика: Федот, Карп и Маруся. Причем в списке «Имен, даемых при Крещении» украинское имя Маруся возводилось к Марине, Марьяне. Трудно сказать, справедливо ли это только для украинского разговорного варианта в то время, или этот вариант тогда совпадал у русских имен Марина и Мария. В Петербурге Гоголь уже не мог игнорировать частотный русский разговорный вариант Маруся – Маша – Мария, который, скорее всего, он и подразумевал в данном ряду имен. Здесь же был представлен и русский вариант имени, которым народ назвал Б. Хмельницкого, – это Федот (от греч. Феодот – «данный Богом»), а по-украински Богдан. Такую «русификацию» в раннем творчестве Гоголя можно объяснить воздействием официальной историографии, которое очевидно в его ранних прозаических опытах и первых повестях «Вечеров». В русле этого объяснения и то, что действие происходит на границе Слободской Украины, тогда входившей в состав Русского государства. То есть Гоголь подчеркивает общее у народов-братьев (язык, быт, языческое и христианское прошлое Руси, территорию, приметы, легенды, праздники…) – и то особенное, что отличает малороссиян от русских. Все это и станет предметом изображения в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» (1831–1832).

Появлению цикла предшествовали опубликованные под псевдонимом П. Глечик (то есть «полковник Глечик») главы «Учитель» и «Успех посольства» из малороссийской повести «Страшный кабан»[676], где личные имена, согласно их значению, тогда известному всем, соответствовали роли героев в повествовании – полностью, частично или в какой-то мере. Тем самым значение онима напоминало амплуа персонажей сказки и народного театра. Здесь бывший семинарист Иван (от др.-евр. Анна / Иоанн – «милость Божия») и тип «простяка», и заурядный, туповатый, неказистый герой, ищущий свое место в жизни. А наивная, «чистосердечная» героиня традиционно названа Катериной (греч. «чистая, непорочная»). Имя ее отсутствующего отца – «козака Харька Потылицы» (в списке «Харитин, Харько – Харитон»; греч. «щедрый, осыпающий милостями») напоминает хорька и… маленькую харю; его козацкое прозвище Потылица – укр. «затылок» (тот, кто «всегда убегает, показывая затылок» и/или перен. «ничего не видит, не ведает»). Кухмистер Онисько («Онисечко – Анисим»; греч. «исполняющий, совершающий») – здесь явно «исполнитель». Учитель Иван Осипович и помещица Анна Ивановна похожи по имени-отчеству еще и потому, что они у «благородных» или «просвещенных» героев – русские, в отличие от простых сельских жителей (ср. в повестях «Вечеров»: дьяк Фома Григорьевич, но парубок Грицько; священник отец Афанасий, а пасичник Рудой Панько…). Так у мирошника/мельника Солопия Чубко прозвище связано с «чубом» – метонимическим обозначением козака, имя – с украинским глаголом солопити – «лизать, высовывая язык»[677], причем простонародное имя Солопий[678] созвучно и салу, и холопу, и салопу – верхней женской одежде в виде широкой длинной накидки.