Петербургский текст Гоголя

Широкий, по-своему универсальный охват разнообразных явлений русской и европейской жизни, соединение искусства и науки с практическими знаниями – все это действительно отличало журналы «наук, искусств и ремесел», которые в то время начинали выражать различные вкусы и потребности все большего круга читателей. Примером подобной эклектики может служить популярнейший журнал «Библиотека для Чтения», где были разделы «словесности, наук, художеств, новостей и мод». С другой стороны, журнальную мозаику поддерживали достаточно регулярно выходившие российские универсально-системные издания: «Энциклопедический словарь» (1823–1825) С. А. Селивановского и «Энциклопедический лексикон» (1835–1838) А. А. Плюшара. Однако единичные попытки примирить разнородность предлагаемых сведений с их полнотой в рамках «журнально-энциклопедического» издания – такого ли нашумевшего, как «Панорама Санкт-Петербурга» А. Башуцкого[388], или же безграмотного и курьезного небольшого «Энциклопедического альбома» П. Машкова[389] – помимо прочего, оказались творчески несостоятельны.

Журнальные черты были характерны и для альманахов, количество которых на рубеже 1820–1830-х гг. резко увеличилось. Альманах представлял «срез» литературы: совокупность произведений авторов, обычно принадлежавших к одному кругу или определенному направлению. Из-за своей «калейдоскопичности», несоответствия устремлений авторов, различия их талантов альманахи не достигали идейно-тематического единства художественного цикла (как и журналы), но принципиальная «мозаика» взглядов и разнообразных высказываний о мире предполагала некую объективность создаваемой картины и составляла, пожалуй, главную отличительную черту подобных изданий. На основании представленных здесь произведений читатель мог непосредственно сопоставить метод и стиль авторов, судить о масштабах их дарования. По словам А. А. Дельвига, альманахи российские, не будучи «праздничными подарками» из-за несовершенства изданий, «поневоле… избрали себе удел лучший: быть годовыми выставками литературных произведений. Большая часть… писателей постоянно наделяет их образцами своих годовых занятий…»[390].

Особый интерес представляют появившиеся в то время отдельные «альманашные» просветительские издания, которые сочетали черты журналов, энциклопедий и художественного цикла на основе единой мировоззренческой позиции, присущей и научному исследованию, и художественному творчеству. Из периодики чрезвычайно близки к этому были коллективный печатный орган любомудров – журнал «Московский Вестник» (в 1829–1830 гг. выходил с подзаголовком «Собрание сочинений и переводов в стихах и прозе, издаваемое М. Погодиным…») и журнал «Европеец» И. В. Киреевского 1832 г. Форму альманаха – вероятно, уже на стадии замысла – обрел сборник А. Галича и В. Плаксина «Летопись факультетов»[391], где были представлены поэзия, историко-эстетические и критические статьи, художественно-дидактические фрагменты. А иллюстрацией того, что подобная «форма времени» существовала, но сама по себе еще не гарантировала достойного содержания, может служить полужурнал-полуальманах В. Н. Олина «Карманная книжка для любителей русской старины и словесности на 1830 год» (СПб., 1830. № 1–5), номера которого были в основном заполнены бесцветной поэзией и прозой издателя.

К художественному циклу был наиболее близок «альманах одного автора» – единичный сборник небольшого формата, представлявший своеобразный итог творчества писателя. В сборнике литературного типа объединялись только художественные сочинения различных родов и жанров, целостные и фрагментарные, которые, как принято в альманахах, составляли два раздела: прозы (куда иногда входили драматические отрывки) и стихов. Обычно произведения были расположены по «лестнице жанров». Так, в своем альманахе «Метеор» (1831)[392] некий Федор Соловьев соединил произведения исторической и современной проблематики, а ряд стихотворений и романсов завершил «Отрывком из поэмы» – фрагментарным произведением более высокого, лироэпического жанра. Одновременно вышедшая книга Д. Сизова «Утренняя звезда»[393] была по-своему злободневна и непритязательна. Ее содержание весьма точно и полно отражало «разносторонность» автора, предвосхищавшего своими «талантами» поручика Пирогова и Хлестакова. В конце прозаического раздела были в одном ряду даны отрывок из комедии «Литераторы» и анекдоты (здесь: краткие нравоописательные характеристики с претензией на сатиру) «Судья» и «Журналист». Раздел же «поэтический» составляли чрезвычайно короткие банальные посвящения «Яковлеву. – Кокошкину. – Крылову. – Пушкину А. С.» и «Мелкие стихотворения» из одной строфы.