Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

Петр Алексеевич испытывал известный скептицизм в отношении организаторов лондонского конгресса: он считал группу из Бельгии, которая выдвинула идею его проведения, «бланкистами», сторонниками заговоров, а выбранное место проведения – Лондон – чересчур удаленным. Кропоткин опасался, что силы анархизма окажутся слишком неподготовленными и неорганизованными и не смогут противостоять влиянию сторонников Маркса на широком съезде, где будут представлены различные социалистические течения. Юрская федерация изолирована, а на ожидавшиеся им революционные события в Ирландии и России анархисты не смогут повлиять. Ему самому трудно будет поехать в Лондон, поскольку он слишком занят изданием газеты и работой, писал он Малатесте.

Для координации будущих революционных усилий в таких странах, как Италия, Франция, Испания и Германия, Кропоткин предлагал создать две параллельные организации – «одну открытую, широкую» и «другую тайную, для действия». Они должны были действовать согласованно, но разделить свои тактические задачи. Тем самым он бы возвращался к старой идее Бакунина, его Альянсу социалистической демократии, вокруг которого затем создавалась сеть массовых профессиональных рабочих союзов. «Тайная организация может быть делом весьма ограниченных групп…» Широкая же организация, писал Кропоткин, «должна была бы стать организацией сопротивления, стачек, то есть Международной ассоциацией трудящихся, никоим образом не занимаясь политикой», но проводя экономические забастовки, а в «великий день» революции – организуя экспроприацию капиталистической и государственной собственности. Такой «воссозданный Интернационал» виделся Кропоткину в виде международной ассоциации рабочих обществ сопротивления, то есть профсоюзов – в виде «стачечного Интернационала». Под его флагом смогли бы объединиться рабочие массы, не вошедшие в тайные группы. Ведь «забастовка больше не является войной со сложенными руками. Правительство постоянно занимается тем, что превращает ее в бунт. С другой стороны, тайные группы занялись радикальными акциями в поддержку борьбы рабочих («рабочим заговором»): вывести из строя фабрику на время стачки, «утихомирить» хозяина или прораба и т. д. и т. д. Такие действия Кропоткин считал самым эффективным методом пропаганды. Он предложил образовать тайную организацию на основе бывших членов бакунинских тайных обществ, включая самого Кропоткина, Малатесту, Кафиеро, Швицгебеля, Пэнди, Гарсия Виньяса и Гонсалеса Мораго. К ним предполагалось добавить новых, молодых активистов, способных к действию и секретной работе. Кропоткин не считал нужным обсуждать это на конгрессе в Лондоне, предлагая воссоздать там Интернационал и не допустить образования очередного варианта централизованной структуры в духе Маркса или Бланки[832].

Ведь важно добиться того, чтобы движение находилось под влиянием анархистов. Поэтому Петр Алексеевич считал бессмысленной выдвинутую Малатестой идею создания, помимо тайной и открытой организаций, еще и «Революционной лиги», в которую могли бы войти не только анархисты, но также другие революционные социалисты[833].

Несмотря на сомнения, Кропоткин 10 июля отправился в Париж, а оттуда – в Лондон для участия во всемирном «социально-революционном конгрессе», который, как и было запланировано, открылся в британской столице 14 июля – в символическую годовщину взятия Бастилии и начала Великой Французской революции. Внешне он ничем не напоминал русского князя из знатнейшей фамилии. Агенты французской полиции описывали его как человека, который выглядел старше сорока лет: «…очень высокий, но не слишком плотный, одетый несколько грязновато, как еврейский торговец; в измятой шляпе, неопрятный, с длинной, пышной бородой, но почти лысой головой. Он носит очки, и три-четыре его передних зуба почернели и как будто сломаны»[834].

Конгресс собрал весьма пеструю группу активистов. По официальным данным, которые были опубликованы в Le Révolté, сорок пять его делегатов представляли шестьдесят федераций и пятьдесят девять групп или секций. Среди них были делегат организационного комитета, пятнадцать человек из Великобритании (включая проживавших там эмигрантов), одиннадцать – из Франции, четверо – из США, трое – из Бельгии, по двое – из Испании, Италии, Германии и Швейцарии и по одному – из Нидерландов, Сербии и Мексики. Итальянец Малатеста представлял также секции из Стамбула и Египта, которые объединяли местных итальянских рабочих. Кропоткин был делегатом от Le Révolté и социально-революционной группы из Лиона. Россию представлял руководитель «Славянского клуба» в Лондоне Николай Чайковский, бывший член Большого общества пропаганды[835].