Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

«Я только что приехал к жене, которая жила тогда в горах недалеко от Элизе Реклю (в Шезиере. – Авт.), – вспоминал Кропоткин, – когда мне предложили покинуть Швейцарию». На несколько дней он вернулся в Женеву, где сдал квартиру, разобрал книги и бумаги. «Мы отправили наш небольшой багаж на ближайшую железнодорожную станцию, а сами пошли пешком в Эгль, наслаждаясь в последний раз видом на горы, которые мы так любили. Мы перебрались через горы напрямки и много смеялись, когда убеждались, что „прямой путь“ заставлял нас делать большие обходы. Наконец мы спустились в долину и пошли по пыльной дороге… Жена моя собиралась сдавать в Женевском университете последние экзамены на степень бакалавра естественных наук. Поэтому мы поселились в маленьком французском городке Тононе, лежащем на савойском берегу Женевского озера, где и прожили месяца два»[852].

С какими чувствами покидал 30 августа Кропоткин Швейцарию, которую успел полюбить? О его настроениях и ощущениях дают представление строки песни, сочиненной позднее, в 1895 году, другим анархистом, высланным из альпийской страны, – итальянцем Пьетро Гори (1865–1911). В ней повествуется о том, как «странствующие рыцари» покидают «сладкую, благодатную землю»:

Изгнанные без вины,
Анархисты уходят,
Уходят c

песней,С надеждой в сердце.

Это ради вас, эксплуатируемые,

Ради вас, трудящиеся,
Мы скованы,
Наподобие злодеям,
Хотя наша идея –
Это идея любви.

‹…›

Гельвеция, твое правительствоДелается рабом других,
Оскорбляя традиции
Мужественного народа
И оскорбляя легенду
О твоем Вильгельме Телле[853].

Кропоткин и его товарищи видели в этом изгнании результат давления, прежде всего со стороны Российской империи. В статье о высылке Кропоткина в Le Révolté от 3 сентября отмечалось: «Итак, Гельветическая Республика поставила себя на службу имперских полиций; она изгоняет за пределы своих границ человека сердца, которому вменяет в преступления то, что он действовал как революционер в России, говорил как социалист в Англии и высказывался о судьбе капитала и государства в „Le Révolté“. Эта высылка вредит не столько нашему другу, сколько жандармам. Конфедерация демонстрирует, что она утратила свою свободу, что она поставила себя в число слуг, готовых на все… Легенда Гельвеции, прощай!»[854] Уже 27 августа в Женеве прошел митинг против изгнания Кропоткина.

* * *

Старинный савойский город Тонон, знаменитый своим средневековым замком, вошел в состав Франции всего лишь лет за двадцать до того, в 1860 году. Находясь в тридцати с лишним километрах от Женевы, на южном берегу ослепительно голубого Женевского озера, которое здесь называют Леман, он расположен в живописной местности: прямо за ним возвышается заснеженный горный массив Шабле и самая большая гора Европейского континента – седой Монблан. Исторический центр города, с узкими улочками, застроен трех-четырехэтажными зданиями. На окраине еще в XIX столетии возник термальный курорт с ваннами и виллами. Но Кропоткин поселился за городом, в доме мадам Сансо[855]. Ему приходилось быть настороже – друзья сообщили Петру, что на него идет охота. Его приговорила к смерти так называемая Священная дружина – тайная русская монархическая организация, созданная весной 1881 года для борьбы с революционерами в России и за рубежом. Великий сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин называл ее «клубом взволнованных лоботрясов».

Впервые Кропоткина предупредил об опасности Лавров. В августе 1881 года он прислал ему в Лондон записку, а затем, встретившись с Петром Алексеевичем в Париже, рассказал тому о новой секретной организации контрреволюционеров и ее планах. Информация исходила якобы от бывшего министра внутренних дел Лорис-Меликова. Подруга квартирной хозяйки, служившая в семье эмигранта Аркадия Павловича Мальшинского (1840–1899) – как выяснилось, агента «охранки», – подтвердила, что тот открыто говорил дома о крупной сумме денег, обещанной ему в случае смерти Кропоткина. Сведения о деятельности и намерениях заговорщиков, приславших своих агентов в Женеву, Кропоткин передал местному корреспонденту The Times и уполномочил его напечатать компромат по первой просьбе[856]. В Тононе хозяйка квартиры всякий раз отправляла своего мужа или брата сопровождать Петра Алексеевича, когда тот отправлялся в город, на станцию, чтобы встретить жену, или по другим делам.

* * *

Ближе к концу осени 1881 года, когда Софья Григорьевна сдала экзамены в Женеве, Кропоткины переехали в Лондон, где прожили около года в центральном районе города – Клеркенуэлле. Вначале они поселились в доме № 14 по Ривер-стрит, близ площади Миддлтон-сквер – типичном трехэтажном кирпичном здании застройки 1820-х годов, а затем – в доме № 55 на самой площади.