Петрикор

Джордан никогда не бывал в России. Идеи коммунизма, которыми так пугали в капиталистической и свободной Америке, где по конституции каждый имел право на счастье, мало его волновали. Может быть, он сам боялся приобщиться к этой утопии высокого равенства. А еще Джордан был большим поклонником Чайковского. Часто он возвращался из бара, где стояла какофония бессвязных звуков бездушного R&B и псевдо рок-н-ролльщиков. Он садился в кресло, доставал сигару, которую с трудом удерживал в трясущихся руках, и ставил винил первого концерта в исполнении Святослава Рихтера.

За Чайковского Джордан был готов простить что угодно, даже самые радикальные идеи коммунизма. Он собирался поехать в Петербург и Сибирь, пить водку с русскими мужиками, трахать баб, известных во всем мире своей особой красотой и, как говорили некоторые, доступностью, а еще он хотел посетить театр, название которого никак не мог запомнить, чтобы посмотреть «Щелкунчика».

В этом году все было по-особенному, причину все понимали. Как встреча любовников после долгой разлуки, когда их все еще тянет друг к другу. Эта была настоящая феерия нарядов, красивые улыбающиеся лица, безупречные, словно высеченные из мрамора, обнаженные женские спины.

Дэн не мог ни на чем сосредоточиться. Бесполезно было пытаться удержать свои мысли и уж тем более контролировать их. У него давно не было девушки, и он таял от этого наваждения женской красоты. В Лос-Анджелесе он был в пятый раз. Когда полгода назад ему позвонил Том – вернее, сначала написал и попросил номер его телефона, – предложение встретиться казалось какой-то насмешкой, очередной глупостью, за которой последует разочарование. За последние четыре года Дэн к этому привык. Каждый день он отправлял по десять – пятнадцать заявок по всей Америке. Ему ни разу даже не позвонили. Кому нужен эмигрант, только что окончивший университет, без опыта работы. Он выступал в дешевых барах, где должен был играть хиты. Свои песни – только в самом конце и не больше двух. Это был нелегкий хлеб. Навьючиваешь на себя инструмент с примочками и едешь на метро в другой конец города. Где тебе платят сто долларов в лучшем случае.

Эпидемию он переждал в общежитии, неустанно работая над новыми песнями. 16 июня, спустя два дня после смерти Джессики, в «Инстаграме»[46] он выставил свою новую песню «Back to Life». А через месяц получил сообщение: Том предложил ему встретиться в Лос-Анджелесе, и Дэн сделал вид, как будто это предложение абсолютно естественно для него. Лос-Анджелес так Лос-Анджелес.

– Приезжай, есть о чем поговорить, – в телефоне звучал незнакомый тихий голос Тома.

– Ну, если есть о чем поговорить, то приеду.

Дэн пытался казаться спокойным, хотя очень нервничал, словно чувствовал подвох. Сколько раз он мечтал, что вот так кто-то обязательно заметит его и позвонит или напишет.

– Тогда предлагаю на этих выходных. Сможешь?

– Смогу, – утвердительно ответил Дэн.

– Напишу тебе чуть позже вводные, где и во сколько. See you[47].

На самом деле Дэн ни разу не был в городе Ангелов, но решил, что это совсем необязательно знать продюсеру, которому есть о чем с ним поговорить. Достаточно он уже изливал душу, получая в ответ сначала сочувствие, а потом нежелание общаться и вежливый «экскюз». В этот раз он попробует все сделать правильно.

Дэн стоял у барного столика вместе с Томом, посреди этого блеска, этой мистерии и оды, хвалы жизни, с трудом осознавая, что попал в номинацию «Открытие года». Перед церемонией он не мог сделать и глотка шампанского, хотя Том предлагал, чтобы хоть как-то успокоиться. Его тошнило, и все время хотелось в туалет. Том то и дело нашептывал что-то, называл какие-то имена, которые ни о чем не говорили Дэну, и ободряюще похлопывал его по плечу. Во время церемонии он был в какой-то отключке, а когда Том ударил его по коленке и они вместе пошли по узкому проходу, в голове гудело, словно на него надели прозрачный колпак. Дэн выхватывал улыбки и взгляды, обращенные на него, периодически взрыв аплодисментов возвращал его в реальность. И тут он увидел лицо, которое узнал бы из тысячи других. Стинг сидел на первом ряду у сцены и смотрел на него с улыбкой. Дэну даже показалось, что он подмигнул ему. Вспомнился тот вечер в Юсуповском дворце и то, как один из его любимых музыкантов неожиданно появился в двери, а он, поднимаясь по лестнице, споткнулся и уронил поднос с шампанским на человека, который изменил его жизнь. Да, определенно, это был Стинг, и он улыбался ему. На сцене все прошло как во сне, и на словах благодарности слезы непроизвольно покатились. То, о чем он так мечтал, становилось реальностью и открывало ему новый путь с другими возможностями.

Число номинаций премии «Грэмми» год от года растет. Первоначально насчитывалось двадцать восемь категорий, а теперь их больше ста. Мир музыки так стремительно меняется, соединяет, казалось бы, невозможное, выдавая новые замысловатые и причудливые формы, или, наоборот, уходит в глубины к предкам, пытаясь повторить языческое пламя ритма в хип-хопе.