Пять фотографий из Великого Новгорода

– Знаешь, даже никогда не приходилось ни у кого об этом спрашивать, и так всё очевидно. В Великом Новгороде всё органично сочетается: религиозное и музейное, культовое и культурное… Ни о каких конфликтах на этой почве я не слышала. Ты же сам был в Софии: кто-то приходит туда помолиться, а кто-то, как ты, например, в чисто познавательных целях. И каждому там есть место. Моя подружка несколько лет назад венчалась в одном старом новгородском храме, и туда забрёл турист, приехавший из Индонезии. Он был совершенно очарован таинством и даже прослезился!.. Я тебе уже говорила: новгородские храмы принадлежат всем, всему человечеству… И верующим, конечно, тоже. Взять хотя бы церковь апостола Филиппа. Вот она.

Церковь апостола Филиппа и Николая Чудотворца

Территорию вокруг храма, подумал Марк, благоустроили со знанием ландшафтного дела: аккуратные дорожки, яркие клумбы и даже новые скамейки. И несколько машин вокруг – одни покрестили ребёнка, другие ждут своей очереди.

– XVI век, – прочитал Марк написанное на храмовой табличке. – «Представляет редкий тип сдвоенных церквей – соединение двух храмов в одном архитектурном объёме». А как так получилось и зачем?

– Первую каменную церковь здесь построили в XIV веке, – ответила Зоя. – До этого тут, конечно, были деревянные, которые без конца горели. А вот как получилось, что здесь фактически существовало «два храма в одном». Нынешний Никольский придел с XIV по XVII вв был самостоятельным храмом – туда ходили жители Бардовой улицы, в то время как церковь Филиппа апостола был храмом жителей Нутной улицы. А в XVI веке прихожане решили разобрать старые храмы и построить новые. В начале XVII века произошло «объединение». Скорее всего, по демографическим причинам – в это время Новгород сильно обезлюдел.

– А что во время войны?

– Тогда она особенно не пострадала. Возможно, это и определило её особую для города роль.

– Особую роль? Что, популярная церковь у горожан? – осведомился Марк, оглядывая её стены: не выцарапано ли где то, что его интересует.

– Вот в чём дело, – сказала Зоя. – Когда в хрущёвское время Николо-Дворищенский собор для верующих закрыли, на роль действующей церкви лучше всего подошла именно эта. Находится чуть в отдалении от центра, неплохо сохранилась, её не надо было возрождать из руин, как многие другие памятники. Хотя архитектурную реставрацию и провели позже, в конце семидесятых. Она оставалась единственной в городе, где шли службы, аж до 1989 года. Есть тут бабушки, которые начали сюда ходить ещё, скажем, в шестидесятых-семидесятых, да так и продолжают… Хочешь, зайдём?

Из-за свечного ящика на Марка (а скорее на его фотоаппарат) строго взглянула женщина. В храме крестили новорождённого. Желающих поприсутствовать на этом событии было много – и до Марка периодически доносились полусердитые воззвания священника «к порядку». Он почувствовал себя неуютно. Запечатлел иконостас и вместе с Зоей поспешил покинуть храм.

Марка очень интересовало, будет ли Зоя сопровождать его остаток этого дня и завтра? (Она сказала, что в третий день поисков необходимо включить южные окрестности города – ну, если, конечно, они не обнаружат «человека» раньше).

– Сегодня уезжаю, – огорчила Марка Зоя. – Но кое-кого на завтра в качестве сопровождающего я тебе пришлю…

Он знал, что гадать, кто им станет, бесполезно. Но что это будет очередное занятное знакомство, не сомневался. Тривиальных людей он здесь ещё не встречал.

– Нужно, чтобы ты обязательно увидел Знаменский собор и церковь Спаса Преображения на Ильине, – сказала Зоя. – Эти места я особенно люблю… Жаль, что не сможем пойти туда вместе.

Прощание получилось почти что мимолётным – Марк-то думал, что она проведёт с ним ещё немного времени, и растерялся. Было ощущение, что что-то недоговорил, и он корил себя весь остаток дня. Но сейчас нужно было идти дальше.

Знаменский собор

Не будучи таким уж знатоком архитектуры, Марк, однако, понял сразу: это не «новгородский» храм. Он бы не удивился, увидев его в Ярославле или Костроме. Вероятно, всё дело в годе постройки: 1682 год. Новгород тогда, как Марк теперь знал, был совсем не тем, что двумя сотнями лет ранее.

Он сфотографировал всё это: пятиглавие, галереи, крылечки, паперти, узорчатый декор. Если бы неизвестный предок заказчика написал на стенах этого храма «Я – человек новгородский», это было бы даже иронично.

Марк сел на скамейку, заглянул в What’s App – новых сообщений не было ни от заказчика, ни от Зои. Он открыл книжку Каргера и нашёл главу о Знаменском соборе: «…представляет собой типичный памятник московского зодчества конца XVII века. Большой пятиглавый массив основного храма опоясан с трех сторон прежде открытыми галереями, примыкающими с восточной стороны к небольшим приделам… В тимпанах закомар фресковые росписи… Внутри собор был расписан в 1702 году артелью костромских иконописцев во главе с Иваном Яковлевичем Бахматовым. К сожалению, роспись 1702 года до сих пор скрыта под поздней малярной записью. Расчищены лишь незначительные её части».