Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Спустя 11 лет после этих событий Гайдар рассказывал в одном из интервью суть происходившего: «В декабре 1992 года, после конфликта между Ельциным и Верховным Советом ко мне приехал тогдашний и нынешний, кстати, председатель Конституционного суда Валерий Зорькин… и спросил, готов ли я для того, чтобы проложить дорогу к стабильности и некоему согласию уйти от власти. Я сказал, что да… только это действительно должен быть путь к стабильности, к конституционному соглашению, которое проложит России дорогу к новой Конституции. И мы об этом договорились. Потом мы организовали переговоры в Кремле, которые вели я, Хасбулатов, Зорькин. Мы договорились, потом было принято по результатам этих переговоров 12 декабря 1992 года постановление Съезда народных депутатов… Суть… была предельно проста: я ухожу в отставку, взамен за это мы проводим референдум по новой Конституции в апреле 1993 года. И если Ельцин не договорится со Съездом по поводу того, какая будет Конституция, мы выносим на референдум два варианта этой Конституции… В январе (1993 года. – А. К.) большинство Верховного Совета сказало: мало мы чего подписывали, Гайдар же ушел в отставку».

В разговоре с Петром Филипповым в 2009 году Гайдар говорил: «Свою отставку я фактически менял на ельцинскую Конституцию. Ибо в ситуации 1992 года, когда популярность Ельцина была достаточно высокой, у меня не было сомнений, что Россия проголосует за его вариант Конституции. Кстати, тот вариант был гораздо менее пропрезидентским, более сбалансированным… Мои переговоры с Верховным Советом, как и идея в целом, не нравились ни Ельцину, ни Хасбулатову. Ельцину – потому, что там была моя отставка, а он ее не хотел в принципе. Хасбулатов понимал, что будет покончено с двоевластием, а это ему было невыгодно».

Никакого референдума по Конституции, конечно, не состоялось. «Парламентская» власть, не стесняясь, снова «кинула» Ельцина, чем и гордилась. В декабре в рейтинговом голосовании по кандидатурам премьера победила самая «советская» – Юрия Скокова, человека Ельцина и в то же время носителя мировоззрения красных директоров в самом крайнем его выражении. Вторым пришел Виктор Черномырдин. Третьим – Гайдар. Четвертым – Владимир Каданников. Директор, но не красный. Он не мог стать фигурой компромисса, потому что набрал мало голосов. Юрий Рыжов, одно из привлекательных и харизматичных лиц перестройки, посол России во Франции, несмотря на уговоры Гайдара и Шохина наотрез отказался участвовать в премьерской гонке.

Виктор Степанович Черномырдин оказался компромиссной фигурой. И для Ельцина, и для Гайдара.

В то время Борис Николаевич не был готов идти на решающую конфронтацию – разгонять Верховный Совет. Пока он потерпел поражение и согласился на компромисс. Впрочем, раненым зверем, на что рассчитывала противоположная сторона, его назвать было нельзя.

Напрасно они так с ним тогда поступили. Шрам не затягивался до осени 1993-го…

Никакого коллективного решения о групповой отставке команды не было. Егор мог обидеться на тех, кто оставался, в чем едва ли признался бы самому себе. Прежде всего речь шла о тех, кто работал в аппарате, не о министрах. Но у Черномырдина остались работать многие члены правительства Ельцина – Гайдара. Например, Элла Памфилова. Правда, она не была представителем команды. Ключевая ее фигура – Анатолий Чубайс должен был сохранить свою позицию, чтобы завершить самое важное на тот момент дело, приватизацию. Андрей Нечаев остался министром экономики. Борис Салтыков – науки. Удалось счастливым образом уговорить Бориса Федорова стать вице-премьером по экономике и финансам (затем он стал и министром финансов). С Гайдаром они не смогли бы сработаться в силу полярности характеров, но продолжить линию Егора Федоров вполне был способен, причем абсолютно бескомпромиссно, что очень скоро и подтвердилось. Министром внешних экономических связей стал бывший зам Петра Авена и член команды Сергей Глазьев, уже, впрочем, отчаливший на другой берег политической реки. Спустя несколько месяцев он займет антиреформаторскую и антиправительственную позицию – не зря он сильно не понравился Виктору Степановичу.

В кабинете Черномырдина вице-премьером остался и Александр Шохин. Отставка Гайдара поссорила двух старых друзей, сидевших в соседних кабинетах в ИЭПНТП в 1986 году. Черномырдин сообщил Александру Николаевичу, что Егор Тимурович не слишком лестно отзывался о его деловых качествах, а в кабинете министров советовал оставить только Чубайса и Салтыкова. Это версия Шохина. По версии Гайдара, передача кадровых дел состоялась, но он ничего специфического Черномырдину не говорил, а члены команды вольны были оставаться или уходить.