Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

«Выбор России» получил четыре комитета Думы, самый важный и большой комитет по бюджету по договоренности с Григорием Явлинским был отдан «Яблоку». Гайдар стал рядовым членом этого комитета с нерядовым политическим весом, а возглавил его самый толковый, по мнению Егора, представитель «Яблока» Михаил Задорнов, будущий министр финансов. В тот же Комитет входил будущий вице-премьер Александр Жуков, в то время представлявший депутатскую группу «Союз 12 декабря», куда входили Ирина Хакамада и Борис Федоров, либералы, но не гайдаровцы. Александр Починок, специалист по налогам, заседал в том же комитете от «Выбора России» – он был одним из тех, кому как профессионалу по-настоящему доверял Гайдар.

Популистскими фракциями готовились антиреформаторские законы, а чтобы их остановить, приходилось писать свои варианты законопроектов на те же темы. Каждый проект закона обсуждался на фракции и на ее президиуме почти постатейно. Это был настоящий парламент с настоящей парламентской борьбой. В какой-то момент, чтобы включить в процесс правительство, существовавшее отдельно, однако в своей реформаторской части поддерживавшееся «Выбором России», Гайдар придумал своего рода «комиссию по противодействию Госдуме» – институт представителей правительства в парламенте. Идея была принята, а в министерствах со временем появились посты статс-секретарей, отвечавших за связи в том числе с парламентом.

Как когда-то «Коммунист» и «Правда», теперь для Егора главным каналом донесения своих ключевых идей на злобу дня стали «Известия», основной источник информации для российского образованного класса, привыкшего читать эту газету годами, если не десятилетиями. Конкуренция в сегменте качественной прессы в те годы усилилась с появлением «Независимой газеты» и газеты «Сегодня», которые завоевывали более молодую качественную аудиторию, новую постсоветскую интеллигенцию. Тем не менее тираж «Известий» и общероссийское распространение газеты являлись очевидными преимуществами для Гайдара, которому необходимо было объясняться с массовой и в то же время высокообразованной аудиторией. И для этого в качестве трибуны он регулярно выбирал газету Игоря Голембиовского, ставшего главным редактором в 1991 году.

10 февраля в «Известиях» была опубликована принципиально важная для понимания позиции Гайдара статья «Новый курс. Возрождение государственного регулирования обогащает богатых и разоряет бедных». По сути, это был манифест «нового Гайдара», лидера демократического движения, не чиновника, а политика.

«Экономика избежала летального исхода, более чем возможного в 1991 г., – писал Егор. – Но не удалось создать серьезный задел для решения главной задачи – структурной перестройки всей экономики, массированных инвестиций, обновления технической базы, роста производства, возникновения здорового среднего класса. Реформы не исчерпали себя, их просто прервали».

Если у правительства нет единой идеи, рассуждал Гайдар, ему трудно противостоять лоббистам. Идеология «пусть идет как идет» на самом деле означает «пусть валится как валится»: «Сиюминутное спасение производства путем бумажных инвестиций есть помощь конкретным руководителям отрасли ценой ограбления России».

Гайдар не был бы Гайдаром, если бы не погрузил конъюнктурный анализ в широкий исторический контекст: он сравнил бег России к мировой цивилизации с апорией об Ахиллесе и черепахе, согласно которой Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху: «Трагический, „рваный, квантованный“ цикл русской истории, истории рывков и стагнации… Беда русских реформ была в том, что, столкнувшись с очередной необходимостью ответить на вызов времени, лидеры страны шли, казалось бы, единственно возможным путем: напрягали мускулы государства».

Гайдар видел в этом ключевую ошибку и одновременно корень проблем. И вспоминал «Медного всадника» Пушкина: «О, мощный властелин судьбы! / Не так ли ты над самой бездной / На высоте, уздой железной / Россию поднял на дыбы?»

«Опыт показал: за рывком неизбежны стагнация и (или) обвал. Страна не может долго стоять на дыбах». Получалось так, что империя – и Российская, и Советская – в результате боролась не только с внешним миром, но и со своим же обществом: «„Узда железная“ быстро ржавела и становилась цепью, впившейся в живое мясо страны». «Все живые силы страны существовали, противостоя государству», «шла „холодная война“ между обществом и государством».

Идея реформы 1991 года, обращал внимание Гайдар, была совершенно другая – и речь здесь не только об экономике: «Тогда, в первые месяцы 1992 г. … это был „методологически новый“ рывок в русской истории: не государство опять пришпорило народ, а государство отпустило вожжи, и действительно „невидимая рука рынка“ потянула телегу из грязи».