Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Но все это происходило на фоне чудовищных событий, которые в еще большей степени осложняли реализацию стабилизационной политики, чем усилия проинфляционного лобби. Началась Первая Чеченская война. Чубайс описывал эту хаотическую ситуацию так: «Я – в правительстве. Гайдар – в оппозиции Ельцину».

11 декабря 1994 года Борис Ельцин подписал указ № 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики». Российские войска вошли в Чечню. До этого было еще несколько указов – 30 ноября, 2 декабря, 9 декабря. Они отражали нервозность и метания федеральной власти. Однако главное решение, определившее многие последующие события в политической истории России (и до сих пор определяющее), – о военной операции в Чечне – было уже принято.

Гражданские лица – советники-помощники от Георгия Сатарова до Юрия Батурина и Эмиля Паина, славшие алармистские записки главе государства, пытаясь предотвратить фатальный выбор в пользу войны, а также глава администрации президента Сергей Филатов были отстранены от процесса принятия решения. Впоследствии открещивались от того, что стояли за войну, и министр внутренних дел Виктор Ерин, и министр обороны Павел Грачев, чья фраза о том, что для решения проблемы мятежного генерала Джохара Дудаева достаточно парашютно-десантного полка, стала, в нынешних понятиях, мемом.

В любом случае у такого рода фатальных шагов нет одного автора. Фамилии поднявших руки «за» известны – автора нет. Как и в 1968-м при вводе войск в Чехословакию, в 1979-м при вторжении в Афганистан, в 1994 году коллективную ответственность разделило «Политбюро». С той лишь разницей, что в советское время не нужно было ставить кавычек. Кто-то вел себя то как голубь, то как ястреб. Обсуждались аргументы за и против. А потом какая-то неведомая сила заставила даже несогласных с общей идеей сделать последний шаг в ее пользу.

Да, главным мотором решения-1994 был министр по делам национальностей Николай Егоров, который заверял, что население Чечни на радостях будет посыпать дорогу перед российскими войсками мукой – образ столь же нелепый, сколь и неточный. Однако ответственность, главную ответственность несет тогдашняя силовая элита, прикрытая, как щитом, общим брендом «Ельцин».

Чечня – одна из главных ошибок Бориса Николаевича, относившаяся к тому разряду политических решений, которые отравляют стране жизнь на годы, если не десятилетия вперед.

В 1991 году, в ноябре, Ельцин уже в первый раз наступал на грабли – вводил чрезвычайное положение в Чечне. Причем это решение совпало с назначением правительства реформ, которому в то время было ну совсем не до такого рода конфликтов. Тогда Борис Николаевич быстро признал свою ошибку – он умел это делать – и отыграл назад.

К весне – началу лета 1992-го обострились не только проблемы в отношениях с Дудаевым – никто вообще не понимал, что с ним делать, хотя федеральные пенсии и социальные выплаты исправно направлялись в Чечню, которую сам генерал считал независимой от России. Всплыла и другая история – фальшивых чеченских авизо, бланков бывших спецбанков Чечни для перечисления денег. Центробанк, не разобравшись, механически платил. По данным на июнь 1992-го, платежи на более чем 800 миллиардов рублей прошли по 2900 фальшивым авизо. Главе Центробанка Георгию Матюхину, когда тот навел минимальный порядок с распознаванием фальшивок, угрожал по телефону с требованием продолжать выплаты лично Дудаев.

Принимал чеченскую делегацию и Егор Гайдар. Как мы помним, в ноябре 1992-го именно он предотвратил первую попытку решения проблемы Чечни военным путем – был большой соблазн у силовиков, раз уж все равно пришлось заниматься осетино-ингушским конфликтом, заодно «заскочить» и в Чечню. Гайдар договорился с главой дудаевского правительства Яраги Мамадаевым о линии разграничения федеральных войск и чеченских формирований. А потом с трудом убедил президента и силовое лобби в том, что эскалация конфликта к хорошему не приведет.

Главное – Гайдар понимал, что такое депортированный народ. Многие из тех, кто был готов воевать за независимость Чечни, родились в ссылке в Казахстане (как Аслан Масхадов) или, родившись в Чечне, пережили депортацию (Дудаеву было… восемь дней, когда его семья была отправлена в Павлодарскую область).

Однако осенью 1994 года Гайдара в правительстве не было. Правда, были мирные переговорные опции. Экономики Чечни де-факто не существовало. Антидудаевская оппозиция была вполне оформленной силой в Чечне, могла прийти к власти. Дудаев катастрофически терял популярность, был готов к переговорам. Только этот генерал-фанатик, в прошлой жизни добивавшийся от подразделений Советской армии, которыми он командовал, потрясающих успехов в боевой подготовке и дисциплине, не мог позволить себе вести разговоры абы с кем. Ему нужен был Ельцин. Или Черномырдин (причем Виктор Степанович вполне был готов – он привык вручную разруливать сложнейшие управленческие вопросы).