Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

…Гайдар продолжал: политика силовиков в отношении Чечни не могла не закончиться террористической и партизанской войной. Что и произошло. А потом силовики стали «биться за честь своего мундира до последнего ребенка, до последней беременной женщины». Руководство же правительства «предприняло очень серьезные шаги, которые в конце концов позволили спасти жизнь более тысячи людей. И было бы безответственно, безнравственно с нашей стороны этого не замечать… Мы неоднократно говорили правительству на протяжении последних трех дней: наша позиция по голосованию о вотуме недоверия полностью зависит от того, будет ли сохранена жизнь заложников. Правительство сделало все для сохранения жизни заложников, и сегодня мы не поддержим вотум недоверия правительству».

Гайдар выступил с этой речью при полном понимании того, что едва ли будет понят даже демократическими избирателями. Позже он рассуждал в одном из интервью: мы первыми выступили против войны в Чечне, то есть встали в оппозицию правительству, но первыми же поддержали главу правительства в дни буденновского кризиса. Первыми критиковали правительство за печатание пустых денег и первыми же поддержали его, когда оно это делать перестало. «А избирателю все же хочется знать: мы за или против Ельцина или Черномырдина». И вот еще что: «Нельзя быть демократами только тогда, когда нам это выгодно».

…Дума проголосовала за вотум недоверия, включая фракцию «Яблоко». Проголосовала, по определению Гайдара, «за отставку человека, усилиями которого трудный поворот к миру только что стал возможным».

У парламентских фракций и, соответственно, партий был прямой интерес в предвыборной игре на хаотизации ситуации в стране – и экономической и политической. Тем более что действительно стабилизационная политика правительства только-только начала давать результаты, однако недовольство населения положением в стране не спадало, а только усугублялось. В то же время фракциям/партиям совершенно не хотелось терять думскую трибуну с автоматическим интересом СМИ и парламентскую материально-техническую базу, облегчавшую подготовку к выборам.

Понимая это, правительство перехватило инициативу – внесло на рассмотрение Думы закон о доверии себе. Если закон не проходит – президент или отправляет в отставку правительство, или распускает парламент, назначая досрочные выборы. А вот досрочных выборов думские фракции вовсе не хотели.

Гайдар не был сторонником досрочных выборов совершенно из других соображений: по-настоящему погрузившись в парламентскую законотворческую работу, он считал, что Дума должна доработать до конца этого и без того очень короткого двухлетнего срока. Понимая, что Гайдар обладает значительным неформальным влиянием в исполнительной власти, эмиссары враждебных ему фракций пошли в буквальном смысле на поклон к своему злейшему врагу.

Егор выполнил роль челночного дипломата и теневого лидера – ту самую, которую ему впоследствии предстояло сыграть несколько раз, в том числе и в решении деликатных международных вопросов. Гайдар вспоминал: «Позвонил Виктору Степановичу, Борису Николаевичу, договорился о встрече – впервые после начала Чеченской войны. Предложил формулу компромиссного решения: Дума еще раз ставит на голосование вопрос о вотуме недоверия, не набирает необходимого количества голосов. Правительство удовлетворяется этим, считает инцидент исчерпанным и не настаивает на повторном голосовании вотума доверия».

В результате парламент «с огромным облегчением» провалил повторный вотум недоверия. Все эти события заняли… сутки – с 21 по 22 июня. Очень быстро и парламентарии, и Ельцин с Черномырдиным поняли, кто может помочь разрешить конфликт, – Гайдар.

Произошедшее не означало возникновения союза «Демвыбора» и партии власти, созданной в то время под Виктора Степановича, – «Нашего дома – России» (НДР). Гайдар подчеркивал, что оппозиционные либералы стоят за одну версию капитализма, а правительство – при правильных шагах в стабилизационной экономической политике – за другую, за номенклатурный (а в дальнейшем – олигархический) капитализм, при котором сохраняется (и как выяснилось впоследствии – сохранилось) соединение власти и собственности.

Еще в разгар буденновского кризиса, 18 июня, когда Егор экстренно собрал внеочередной II съезд партии ДВР, он высказался на эту тему. Номенклатурный капитализм – неизбежная стадия развития «после 75 лет безрыночного тоталитарного режима». Но для сторонников Гайдара – это переходный этап к «совсем другому капитализму – развитому, цивилизованному, рыночному». Для партии же власти он «является целью, образом желаемого, возможного, приемлемого общества».