Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Гайдар ответил: «…тяжело видеть, как люди, которым Вы сегодня доверяете, просто компрометируют Вас своими лживыми донесениями и беспомощными действиями, как это было, например, при разрешении кризиса с заложниками в Первомайском… К сожалению, много общаясь с людьми, с избирателями в разных регионах России, прекрасно понимаю, какой груз ответственности в глазах людей за сегодняшние непростые проблемы лежит на тех, кто взял на себя политическое мужество начать преобразования, а значит, в первую очередь на нас с Вами. Именно поэтому сегодня выдвижение Вашей кандидатуры как центра противостояния коммунистам не кажется мне правильным решением».

Кто-то же в этом должен был быть виноват. Вот просто во всем. Кого-то нужно было сбросить в год выборов с воздушного шара, чтобы он прекратил высокоскоростное падение. В январе 1996-го Ельцин объявил, что во всем виноват Чубайс. И с треском уволил его. В интерпретации Ельцина postfactum это звучало как «в очередной раз группа Коржакова – Сосковца сумела меня с ним поссорить». «Кто же будет нас защищать? Что нам делать?» – спросил Чубайса вечером 15 января Евгений Ясин. «Работать – столько, сколько сможете», – ответил экс-первый вице-премьер.

Тогда же был уволен глава администрации президента Сергей Филатов, чье имя было связано с демократической линией в Кремле, а на его место поставлен человек, который среди прочих нес ответственность за начало войны в Чечне, – бывший министр по делам национальностей Николай Егоров. После событий в Буденновске он был отправлен в отставку, а теперь триумфально возвращен в высшую власть. Филатов же был назначен в предвыборный штаб Ельцина, контролировавшийся главой Службы безопасности президента Александром Коржаковым и шефом ФСБ Михаилом Барсуковым. Возглавлял эту структуру Олег Сосковец. Что характерно, Ельцин еще не заявил публично о том, что будет выдвигаться в президенты. А Филатов словно в наказание за докладную записку главе государства сентября 1995 года об усилении группы Коржакова – Барсукова – Сосковца был помещен в качестве сотрудника непосредственно в эту группу, где ему поручили работу с интеллигенцией.

На этот раз, в отличие от 1994 года, Гайдар, естественно, отговаривать Ельцина от решения об отставке Чубайса не мог. Он был в оппозиции. И увольнение Чубайса лишь добавляло уверенности в том, что свой прежний курс президент явным образом поменял. С чем не был согласен сам Анатолий Борисович. Однажды Гайдар вспоминал: «Ельцин очень ценил эффективность и жесткость. Чубайс перед ним не лебезил. Сначала это его раздражало, а потом, напротив, вызывало уважение. „Ты хочешь пойти с этим к Ельцину, да ты с ума сошел!“ – говорили Чубайсу, когда он, например, боролся с налоговыми льготами организациям типа Национального фонда спорта. И действительно поначалу это вызывало у Ельцина крайне негативную реакцию. Но Толя выходил от него с подписанной бумагой».

Гайдар в Ельцина не верил. А Чубайс, несмотря ни на что, верил.

Демократы в лихорадочной спешке перебирали фамилии. Возникал даже вариант Михаила Горбачева, что выдавало неспособность представителей демдвижения реалистически оценивать ситуацию. Как и в случае с Черномырдиным: на него можно было поставить, но он ни в коем случае не пошел бы против Ельцина. Только если бы сам президент сделал ставку на своего премьера. После того как появилось сразу несколько инициативных групп по выдвижению Виктора Степановича (причем в буквальном смысле инициативных, не назначенных сверху), сам ЧВС в начале февраля ушел от греха подальше в отпуск. После резкого и слабомотивированного разрыва договоренностей Явлинским весной 1995 года «Демвыбор» не был готов поддерживать лидера «Яблока». Слишком свежи воспоминания… Раздавались и голоса в пользу отмены выборов.

Для Гайдара, который ставил перед собой задачу не допустить возвращения к власти (и не только в парламенте) коммунистов, оставался один вариант – Борис Немцов, молодой и харизматичный губернатор Нижегородской области.

Немцов нравился и Ельцину – как минимум до той поры, когда губернатор выступил против войны в Чечне и в считаные дни января 1996-го в одной только Нижегородской области собрал более миллиона подписей с требованием прекратить бойню, показав часть из них лично главе государства. Президент дважды называл Бориса своим преемником – при посещении Нижнего Новгорода в 1994 году и позднее, представляя его Биллу Клинтону. Яркий, образованный, умеющий разговаривать с представителями любых социальных и профессиональных групп, 36-летний высокий красавец с непокорной черной шевелюрой – таких людей в окружении Бориса Николаевича не было. Приверженность демократическим ценностям и относительный успех региональных реформ, которые Немцов разрабатывал вместе с Явлинским, и в то же время естественная «территориальная» дистанцированность от гайдаровских преобразований превращали Бориса в идеального кандидата для демократических избирателей, расколотых своей лояльностью либо Гайдару, либо Явлинскому.