Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Впрочем, если в 1993 году считалось, что проиграл «Выбор России», то в 1995-м речь в большей степени шла о поражении новой партии власти – «Нашего дома – России». А «Демвыбор» не получил в новом парламенте ни одного депутатского места.

На совещании в Центре либерально-консервативной политики у Аркадия Мурашёва Гайдар заявил соратникам: «Обсуждать поражение и его причины не будем, за все ответственность несу я один».

В копилку недовольства власти был добавлен еще один эпизод, связанный с Чеченской войной, в котором столкнулись гражданская линия политики и силовая. Незадолго до выборов в Думу, 9 декабря, отряд командира боевиков Салмана Радуева атаковал пригороды дагестанского Кизляра, захватил – что самое ужасное – родильный дом, больницу, школу, взял заложников. Состоялся своего рода ремейк Буденновска. Снова переговоры, снова Черномырдин, снова часть отпущенных заложников. Боевикам предоставили автобусы, в которых находились, помимо более сотни оставшихся заложников, дагестанские депутаты и два журналиста. Был шанс спасти заложников. Но у силового лобби, включая влиятельного члена клана Коржакова – Сосковца, директора ФСБ и бывшего коменданта Кремля Михаила Барсукова, были другие планы – рассчитаться с победившим в июне гражданским крылом власти. Колонна была обстреляна с вертолетов, боевики закрепились в селе Первомайском.

Гайдар писал в «Днях поражений и побед»: «Террористы в Первомайском предложили освободить заложников, если их согласятся заменить собой Гайдар, Явлинский или Лебедь… К этому времени мне ясно – отряд Радуева решено уничтожить, не считаясь ни с чем… Захватываю с собой вещи, мчусь на работу. Пытаюсь дозвониться до Барсукова – не соединяют, прошу ему передать, что, на мой взгляд, предложение боевиков надо принимать вне зависимости от того, что они собираются делать дальше. Звоню руководству Генерального штаба, ключевым сотрудникам администрации президента. По реакции чувствую – заложников уже похоронили».

Барсуков – прямой враг Гайдара, один из членов группы, «оккупировавшей» президента России и превратившей его в стенобитное орудие для прихода к высшей власти. Они соседи по «ельцинскому» дому в Крылатском, где ФСБ постоянно создает проблемы Егору и его семье в бытовом смысле – а дом по статусу принадлежал службе охраны президента. В своей собственной квартире Гайдар избегал интимных разговоров. Первомайское – еще один эпизод политической войны между двумя соседями.

Заложниками стали и жители Первомайского. На этот раз ничто и никто уже не мог остановить силовиков. Не стал делать этого и Ельцин, рассказавший в несколько комичной манере о «38 снайперах», обеспечивавших успех операции. Штурм с использованием ракет и артиллерии привел к многочисленным жертвам среди мирного населения. А Радуев с небольшим числом оставшихся в живых боевиков ускользнул на территорию Чечни.

«Смесь жестокости и беспомощности» – так охарактеризовал действия силовиков Гайдар, заявивший о выходе из Президентского совета. Одновременно с ним из совета вышли знаковые для демократического движения фигуры – правозащитник Сергей Ковалев, экономический публицист Отто Лацис, юрист, бывший глава Конституционного комитета СССР Сергей Алексеев. «Не представляю себе ситуации, – в сердцах заявил Егор, – при которой я мог бы вернуться на позицию поддержки президента».

Гайдар много значил для Ельцина. И, наверное, потеря поддержки демократического движения воспринималась им крайне болезненно. И тем не менее, как и год назад в период начала Чеченской войны, президент взял сторону силового блока.

Бывают чувства посильнее страха, например стыд, признавался впоследствии в интервью Илье Мильштейну Егор Гайдар: «Невозможно было смотреть на Ельцина, рассуждающего о 38 снайперах. Невыносимо было видеть, как им манипулируют. Мучительно было наблюдать, как он вообще ничего не понимает в происходящем! И что… мы должны за такого Ельцина голосовать? В январе, после Первомайского, я был убежден, что его шансы выиграть выборы равны нулю, а если он даже каким-то чудом и пройдет, то все равно останется марионеткой в руках людей в высшей степени небезопасных».

От Ельцина Гайдару пришло письмо с заверениями верности президента прежнему демократическому курсу и с призывом к более рациональной оценке событий, который Егор мог бы счесть и оскорбительным: «Знаю, что Вы активно заняты политикой не ради корысти. Очень надеюсь, что при решении исключительно сложных проблем нынешнего года Вы, как и прежде, во главу угла будете ставить не эмоции, а интересы России, что в самые критические моменты Вы проявите ясное стратегическое видение». Получалось, что Гайдар руководствовался исключительно эмоциями и не смотрел вперед стратегически…