Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Гайдар нарисовал и впечатляющую картину – результат непоследовательности в проведении реформ. Для тех, кто будет жить в стране в 1992–1994 годах, она окажется знакомой: «Свободные рыночные цены, балансирующие спрос и предложение, – прекрасный регулятор хозяйственных процессов. Лишь используя их, можно сократить ряды армии управленцев, занятых по всей стране распределением дефицитных ресурсов, сделать рубль – полновесным, а прилавки – полными. Но достоинство таких цен проявляется при одном непременном условии – финансовой стабильности. Когда же в стране бушует инфляция, общий уровень цен быстро растет, резко и непредсказуемо изменяется соотношение цен различных товаров, вся система рыночного экономического регулирования приходит в расстройство. Доходы каждой социальной группы оказываются в прямой зависимости от того, насколько действенно она может нажать на правительство, банки, в какой мере способна подкрепить свои требования реальными угрозами. Тот, кто отстает в этой гонке, проигрывает. Попытки затормозить рост цен административными методами приводят к крайне неблагоприятному сочетанию высокой открытой инфляции и дефицита. Возникает ситуация экономической нестабильности. Энергия предпринимателей переключается на спекулятивные операции».

В сущности, эта статья, опубликованная в апреле 1990-го, была написана в поддержку программного документа, подготовленного сотрудниками академика Леонида Абалкина, назначенного в 1989-м зампредом Совмина Союза, – Евгением Ясиным и Григорием Явлинским. Каждый из них возглавлял отдел в правительственной Комиссии по экономической реформе – Комиссии Абалкина. И здесь необходимо отойти на шаг назад и рассказать о предыстории и истории периода «гонки программ».

В сентябре 1989-го Евгений Григорьевич Ясин принял приглашение поступить на работу в аппарат правительства – ему хотелось не просто советовать (он входил в группу Леонида Абалкина и Абела Аганбегяна от ЦЭМИ), а формулировать содержание преобразований экономики из структуры, которая тогда казалась ее реальным штабом. За два года до того, как команда Гайдара разработала в «Архангельском» принципиальные документы реформы, Ясин и Явлинский меньше чем за месяц написали в «Соснах» концепцию перехода к рынку. Интересный это был альянс двух экономистов – один из старшего поколения, невысокий и рано облысевший одессит с ироническим прищуром мудрых глаз, и другой – совсем молодой, с буйной шевелюрой, родом из Львова, в котором мало что выдавало человека, занимавшегося боксом, кроме уверенности в своей правоте.

Евгений Григорьевич вспоминал: «В октябре состоялась конференция в Колонном зале Дома Союзов, по улице ходили демонстранты с плакатами „Долой абалканизацию всей страны!“. Абалкин не докладывал нашу концепцию, она была распространена среди участников совещания. Многие высказывались против. Это было потрясение основ… Мы были неизвестны, потому что наши фамилии нигде в документах не значились. Все дерьмо валилось на Абалкина».

Перед II съездом народных депутатов СССР в декабре 1989-го рассматривались три варианта. Тот самый концептуальный документ, подготовленный Ясиным и Явлинским, под названием «Радикальная экономическая реформа: первоочередные и долговременные меры» (в нем содержалось три варианта: консервативный, радикально-умеренный и радикальный, который предполагал «глубокую и резкую, сконцентрированную на коротком отрезке времени ломку всех сложившихся структур, единовременное снятие всех ограничений рыночного механизма»); директивы тринадцатого пятилетнего плана, подготовленные группой первого зампреда Совмина, председателя Госплана СССР Юрия Маслюкова, опытного экономиста-практика, но и не менее искушенного аппаратчика, уверенно передвигавшегося по коридорам власти; документ, в котором были сформулированы способы решения текущих задач, – от группы другого зампреда правительства Льва Воронина. Как водится, радикальную (хотя не такой уж радикальной она была) бумагу отложили на два года (как в воду глядели – как раз через два года и началась настоящая реформа) и решили жить по-старому, готовясь к тринадцатой пятилетке. К «недоперевыполнению» плана, как тогда говорили. Проще было думать, что все пойдет как прежде.