Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Через помощника президента СССР по экономике Олега Ожерельева (бывшего декана экономфака Ленинградского университета) Егор передал письмо о недостатках договора Горбачеву, добился положительной резолюции первого лица о необходимости дополнительной экспертизы. С согласия первого зампреда Совмина Владимира Щербакова отправился в США для переговоров с «Шевроном». В результате «Шеврон» согласился на радикальный пересмотр ключевых положений сделки.

Этот кейс интересен с точки зрения того, как в критических ситуациях действовал Гайдар, какие каналы подключал, какой энергией заряжался, когда видел чей-то лоббистский интерес в той или иной инициативе. И как не ленился идти до конца. А еще не боялся: Мария Аркадьевна Стругацкая говорила, что Егору кто-то угрожал и он в буквальном смысле в «дни Тенгиза» ложился спать с топором под подушкой. Эти свойства – последовательность и бесстрашие – потом проявятся в его дальнейшей карьере, и не только на государственных постах.

В апреле 1991 года по приглашению частного чилийского фонда Libertad y Desarollo («Свобода и развитие») большая группа молодых российских экономистов (среди них были Михаил Дмитриев, Алексей Головков, Сергей Игнатьев, Сергей Глазьев, Виталий Найшуль, Симон Кордонский) посетили Чили – слушали лекции о том, как было достигнуто тамошнее экономическое чудо. Несколько человек даже протокольно встретились с Пиночетом.

Далеко не все представители российской команды были поклонниками пиночетовской модели достижения экономического успеха, но миф о возможности российского Пиночета был весьма живуч, и не только в тот дореформенный период. Лекции читали бывшие министры разных пиночетовских правительств, и этот опыт, как вспоминал Михаил Дмитриев, «произвел шокирующее впечатление» – разумеется, с его сугубо экономической стороны. Оказывается, одновременная либерализация и финансовая стабилизация были возможны. Равно как и приватизация пенсионной системы и здравоохранения. Сергей Васильев, активно работавший в Ленсовете, отправиться в Чили не смог, но отмечал, что «именно тогда началось наше очень полезное общение, впрочем, не вполне регулярное, с чилийскими экономистами из числа „чикагских мальчиков“. Их отличали незашоренность и оригинальное мышление – как следствие хорошего образования и реформаторского опыта».

Гайдара в этой группе не было. Как утверждает Дмитриев, Егор никогда не был «монетаристом чикагской школы» (а среди чилийских министров таких было немало, да и правительство Гайдара потом обзовут «чикагскими мальчиками»). Не говоря уже о его негативном отношении к военным хунтам. Притом что Гайдар считал Чили при Пиночете исключением из правила, а само правило он описывал в своей фундаментальной работе «Долгое время» так: «Характерная черта экономической политики авторитарных режимов – ее ориентация на расходные статьи бюджета, в которых наиболее велика возможность хищения средств». Интересовал Гайдара и опыт чилийской пенсионной накопительной системы. Но и к нему он относился с осторожностью и оговорками.

В статье начала 1990 года «Трудный выбор», которую мы уже упоминали ранее, Гайдар сочувственно цитировал президента Чили (1964–1970) Эдуардо Фрея: «С технической точки зрения процедуры сдерживания инфляции хорошо известны. Но то, что происходит здесь, напоминает положение, когда зовут доктора, а затем не хотят принимать лекарство. Проблемы в первую очередь политические. Все хотят, чтобы жертвы нес другой. Каждый год я представлял законы, которые позволяли бы контролировать инфляцию, и каждый год они не утверждались. И затем те же люди, которые отказывались принимать эти законы, обвиняли правительство в инфляции».

А в январе 1991 года в «Начале новой фазы» Егор приводил пример безответственной экономической политики – и тоже чилийский: «Чили, 1970 г. Правительство левых сил начинает быстро увеличивать заработную плату, дотации, расходы на социальные нужды. Административное регулирование цен поначалу позволяет снизить темпы их роста… Но денежная масса быстро увеличивается, в экономике выявляются узкие места, обостряется товарный дефицит, формируются черные рынки. Попытки удержать цены на продукцию государственных предприятий приводят лишь к полному финансовому развалу. Со второй половины 1972 года объем производства падает, инфляция выходит из-под контроля. В сентябре 1973 г. на фоне тяжелейшего общеэкономического кризиса правая военная диктатура приходит к власти.

Хотелось бы надеяться, что знакомство с приведенными… данными хоть чему-нибудь научит поклонников даровой раздачи денег».

Нет, не научит.