Пять поэм

Однажды от охотника, что вышел
Ночной порою, брань Меджнун услышал:

«Эй ты, забывший, где живет родня,

Беспамятный, без крова, без огня!

С одной Лейли ты нянчишься, как с куклой.

Мать и отец, все для тебя потухло.

Отец и мать ничто. Да это срам!

Уж лучше бы лежал в могиле сам.

Ты сыном называться недостоин.

Пока живет отец, сынок спокоен

По глупости, по молодости лет.

Но час пришел, отца на свете нет,—

Хоть помянул бы словом над гробницей,

Сходил бы раз родному поклониться,

Хоть признак сожаленья об отце

Возник бы на дурном твоем лице!»

И тотчас в раздирающей печали

Как будто струны чанга прозвучали,—

Таким он был, сыновний первый стон.

К могиле свежей устремился он.

Он увидал отцовское надгробье

И к вязкой глине, к земляной утробе

Припал всем телом, и в потоках слез

Его шальное горе прорвалось.

Он заболел горячкой в ту же ночь.

Ему не трудно было изнемочь:

И без того всей этой жизни краткой

Хватило лишь для встречи с лихорадкой.

Но каково в душевной смуте той

Внезапно очутиться сиротой!

Так он лежал, над прахом распростертый,

И был Меджнун еще мертвей, чем мертвый.

«Отец мой, где ты? Где душа отца?

Не отвращай от первенца лица.

Ты предпочел существовать без сына,—

Вот почему меж нас легла пучина.

А я не знал, как больно одному.

Я скоро сам уйду в такую тьму.

На помощь! О, как ты далек! На помощь!

Жизнь тлеет, словно уголек. На помощь!

Ты мой советчик, лучший друг — все ты.

Отвага сердца, сила рук — все ты.

Все, чем душа моя богата, — ты.

Благой наставник тариката — ты.

В такой дали безлюдной без тебя!

О, как идти мне трудно без тебя!

Не попрекай меня своей кончиной.

Я знаю сам, что был тому причиной.

Наездник, не объездивший коня,

Зачем ты не сумел взнуздать меня?

Я был жесток — ты кроток бесконечно.

Я злой мороз — ты жар любви сердечной.

Ты мучился, что первенца родил,—

А я кругом да около бродил.

Пушинку ты сдувал с моей постели,—

А мне и сны присниться не хотели,

Ковры стелил ты для моих пиров,—

А я забыл про милый отчий кров.

Прости, отец, молю о том усердно.

Обидел я тебя, обидел смертно».

Так он взывал, и плакал, и кричал,

И белый день слезами омрачал.

Ночь развернула черные знамена,

Скликая в небо звезды поименно.

И снова зори были высоки.

И снова бил он в барабан тоски.

Алхимик-солнце эликсиром утра

Природу всю позолотило мудро.

Но прах живой над прахом мертвеца

Еще вопил, не поднимал лица.

Не только об отце, почившем ныне,—

О всей своей неслыханной судьбине,

О той любви, которой не помочь,

О юности он плакал день и ночь.

Дружба Меджнуна с дикими зверями