Пять поэм

Однажды он опять явился к Неджду
И увидал на старых свитках, между

Иных письмен, что правдою влекли,

Два имени — Меджнуна и Лейли.

Два имени друг к другу жались тесно.

Он разорвал сейчас же лист чудесный,

Он милой имя ногтем соскоблил.

И некто удивился и спросил:

«Что это значит, что второе имя

Руками уничтожено твоими?»

Он отвечал: «Не нужен знак второй

Для двух влюбленных. Ведь в земле сырой

Истлеет прах — и все равно услышат,

Что двое рядом после смерти дышат».

«Зачем же соскоблил ты не себя,

А милую?» Ответил он, скорбя:

«Безумный, я — лишь кожура пустая.

Пускай во мне гнездится, прорастая,

Любимая, пусть эта кожура

Ее от глаз укроет, как чадра».

Так он сказал и вновь ушел в пустыню,

И жил как скот, и привыкал отныне

К сухим корням и к стеблям горьких трав,

Так со зверьми он жил, как зверь, поправ

Закон людей, дикарский их обычай,

Далек от униженья и величья.

И звери с ним дружили и, дружа,

Не знали ни рогатин, ни ножа.

Лисицы, тигры, волки и олени

Шли рядом с ним иль ждали в отдаленье

Любого приказанья, как рабы.

Шах Сулейман, властитель их судьбы,

Надменно он в своих скитаньях длинных

Шел под зонтом из мощных крыл орлиных.

Он достигал таких монарших прав,

Что подобрел звериный хищный нрав.

Не трогал волк овечки нежноокой,

Не задирал онагра лев жестокий,

Собака не бросалась на осла,

И молоко пантеры лань пила.

Когда же он задремывал устало,

Хвостом лисица землю подметала,

Ложилась кротко лань у пыльных ног,

А прислониться он к онагру мог

И голову клонил к бедру оленя.

И падал лев пред спящим на колени.

Оруженосец верный и слуга.

Коварный Волк, чтоб отогнать врага,

Глаз не смыкал, всю ночь протяжно воя,

А леопард, рожденный для разбоя,

Отвергнул родовое естество.

Так все бродяги жили вкруг него,

Построясь в боевом порядке станом,

В общенье с ним живом и неустанном.

И, встретив эту стражу на пути,

Никто не смел к Меджнуну подойти —

Разорван был бы хищниками тотчас.

Глаза в глаза, на нем сосредоточась,

Пускали звери в свой опасный круг

Лишь тех, кто был Меджнуну добрый друг.

Учась у повелителя прилежно,

Таких гостей они встречали нежно.

С такою паствой жил он, как пастух,

Утешился его смятенный дух,

Доверясь этой первобытной мощи.

Он становился все смелей и проще,

И люди удивлялись дружбе той,

Звериной свите, смелой и простой.

И где бы ни был юноша влюбленный,

Он шел сюда, к пустыне отдаленной,

Чтоб на Меджнуна хоть разок взглянуть.

Паломник, совершая длинный путь,

Стоянку разбивал с Меджнуном рядом.

И стало для паломников обрядом

Делить с Меджнуном бедный свой обед,

Чтоб услыхать любви его обет.

И, съев крупицу из дареной доли,

Он все бросал зверям по доброй воле.

Так он кормил их летом и весной

И получал от них поклон земной,

Кормилец их, дающий хлеб насущный.

И рос и рос его отряд послушный,

Привыкли к рабству звери без числа.

Вся вольница их в челядь перешла.

Поклонник Зороастра, маг приучит

К подачкам пса — и пес, как кот, мяучит.