Пять синхронных срезов (механизм разрушения). Книга вторая

Если и дозвонишься, то слышно плохо, голос не похож на мамин. Однажды, я помню, позвонила перед тем, как прилететь на самолёте домой. Я кричу маме радостная: «Мама, а у нас есть творог со сметаной?!» Мама и не ожидала такого вопроса: «Да уж…» Она даже не стала досказывать очевидные вещи: если ты, милая дочь, приедешь, то уж, наверное, я куплю творога и сметаны!

* * *

Я вижу себя, как я приехала на выходные домой из Черепановского зверосовхоза: я зашла, и вместо того, чтобы поздороваться, спрашиваю: мама, а у нас есть творог и сметана?! Не дожидаясь ответа, я швыряю под вешалку сумку и скидываю пальто прямо на чистый пол; не разуваясь, подхожу к холодильнику и открываю дверцу. Мамочка стоит в дверях зала, улыбается и внимательно на меня смотрит; ждёт, что я ещё скажу; может быть я, например, поздороваюсь… Найдя в холодильнике и сметану, и творог в изрядном количестве, я объявляю маме, что это очень хорошо, и что я так и думала, что мама купила сметаны и творога!

Не переставая улыбаться, мама поднимает с пола пальто и подаёт его мне.

* * *

Марксистско-ленинская философия: пять.

Пару десятилетий спустя, будучи студенткой заочного отделения факультета русского языка и литературы Куйбышевского филиала Новосибирского госпедуниверситета, я сдаю экзамен по философии. Учение Гегеля. В своём ответе я частично использую знания, полученные в юном возрасте, а значит основательные, незабываемые, хотя и в корне неправильные. Материя первична, сознание… Преподаватель морщится. Помню его имя-отчество, но сюда это уж совсем не идёт. Я с удовольствием уверенно вступаю с ним в дискуссию. Я даю ему понять, что уже училась однажды в своей жизни. (Но это точно как Лёшка Мельничук на экзамене по микробиологии сказал преподавателю, что он староста!) Мне неприятно, если он обо мне подумает, что мне уже столько лет, а я ещё только пришла немного поучиться.

Готовясь к этому экзамену, я много читала о Гегеле, даже конспектировала, т. к. сразу осмыслить всё непросто. Родные и друзья считали, что Гегель был человек поздний, осенний плод… «Вы хотите ещё получить на чай за то, что не убили друга и не отправили престарелую мать в богадельню», – сформулировал он однажды понятно свою позицию в полемике. «Нравственный закон внутри нас…»

Преподаватель корректирует мои московские знания: слова “материя”, “сознание” не следует в данном случае понимать буквально, это философские термины, смысловое наполнение их весьма специфично. Как же нас легко обманывали, отвечаю я ему обескураженно. Я это давно поняла, но вот приятно поделиться с умным человеком. Он кивает.

Второй вопрос: развитие философской мысли в России в начале ХХ века. Я быстро и непринуждённо рассказываю о сборнике “Вехи”, называю фамилии религиозно-философских мыслителей: Франк, Ильин, Бердяев, отец Павел Флоренский, писатель Михаил Осоргин; затем о “философском пароходе”, это интересно и понятно. Преподаватель наконец понимает, что ничего такого связного и более-менее логичного он сегодня уже не услышит, ставит мне 5 в зачётку Ханановой Надии, и я быстро выхожу из аудитории. В холле на первом этаже, почти у самого выхода я зачем-то заглядываю в зачётку, хотя никогда этого не делаю: что там смотреть! Я в ужасе очень быстро возвращаюсь на экзамен – сейчас он в мою зачётку поставит трояк, и мне потом столько хлопот! Как раз Надия отвечает. Все улыбаются – как ей повезло!

Не полностью уместно, но в другом месте я и вовсе забуду. Наш преподаватель философии и истории России работает ещё и в школе. Он рассказывает нам, будущим учителям, интереснейшие вещи про своих ребятишек, как он говорит. Ну, например, такое. Вот он объясняет им, как русские князья покоряли соседние племена: для начала миром. Приходит князь, вызывает старейшину племени и предлагает ему платить такую-то дань. За это князь будет их, уже как своих подданных, защищать от другого князя, ещё более жадного и воинственного.

– Крышевать. – Не затрудняются дать другое наименование ребятишки.

Просто поражённые, мы молчим. Я жестоко, помню, как жестоко, завидую: разве я смогла бы так верно сформулировать! 2001 год. Всё уже было, оказывается!

Какие хорошие выросли дети…

* * *