«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов

Среди «демократических свобод», провозглашенных чешскими реформаторами, была отмена запрета на деятельность униатской церкви. Но и после подавления «Пражской весны» эту «свободу» не упразднили. Униаты в Чехословакии стали создавать свои структуры вполне легально. А отсюда им было гораздо удобнее, чем из капиталистических стран, поддерживать связи с единомышленниками в СССР. Русская Православная Церковь на эту новую угрозу никак не отреагировала. Впрочем, это не удивительно. Главный свой курс Никодим (Ротов) держал на Ватикан. Под его давлением 16 декабря 1969 года Синод принял постановление – разрешить священникам допускать к Святым Таинствам католиков и старообрядцев. Хотя это противоречит правилу 45-му Святых Апостолов. С протестами выступили не только РПЦЗ и афонские монахи, но даже Константинопольская Патриархия.

Однако Никодим сделал разъяснения, что в СССР сложились особые условия. Иногда в Святом Причастии нуждается больной, умирающий, а вокруг на тысячи километров может не оказаться священнослужителей своей конфессии. Такая аргументация удовлетворила Константинополь и Афон. Но… дело в том, что в тексте постановления Синода о подобных ограничениях не упоминалось. Открывались возможности для самого широкого толкования. А митрополит Никодим первым показал, что совершенно не руководствуется собственными разъяснениями. 14 декабря 1970 года в Риме он служил православную Литургию в базилике Святого Петра и причащал католиков. Архиепископ Василий (Кривошеин) впоследствии докладывал Патриарху Пимену о других случаях – как в СССР приехали видные католические деятели, ректор иезуитского центра «Руссикум» Майе и ректор Григорианского университета в Ватикане, их причащали в Киеве и Туле даже по священническому чину, в полных облачениях. Католический журнал «Истина и жизнь» (№ 2, 2004 г.) сообщал, что Никодим каждый год приглашал католического священника Иосифа Павилониса на пасхальное богослужение в Николо-Богоявленском соборе и допускал к Причастию.

В 1970 году Ротов взял преподавателем в Ленинградскую духовную академию иезуита Мигеля Арранца (и он тоже причащался каждое воскресенье в вместе с православными клириками). Но к ордену иезуитов митрополит Никодим вообще испытывал величайшее почтение. «Радио Ватикан» впоследствии уважительно сообщало, что он открыто поддерживал орден, со многими членами имел самые дружеские связи. По известию одного из таких друзей, иезуита Шимана, Ротов перевел на русский язык «Духовные упражнения» Игнатия Лойолы, основателя иезуитского ордена, пользовался этой работой, часто имел при себе. Ленинградский преподаватель Мигель Арранц тоже свидетельствовал, что Никодим «интересовался духовностью иезуитов».

Одним из лиц, «особо приближенных» к митрополиту, был священник Михаил Гаврилов – впоследствии один из активных проповедников унии на Западной Украине, вступивший в монашеский орден василиан (униатский «филиал» иезуитов). Он вспоминал, что Ротов высоко ставил Игнатия Лойолу и его орденские правила, с большой симпатией отзывался об униатской церкви, о ее митрополите Андрее Шептицком (яром русофобе, благословлявшем нацистов и бандеровцев), говорил: «Если бы митрополит Андрей не умер преждевременно, то он бы спас греко-католиков от Православия» [34].

А католическому профессору Антуану Венгеру Никодим с воодушевлением рассказывал, как в Риме он служил в коллегии «Руссикум» Литургию на «драгоценном антиминсе», который когда-то епископ д`Эрбиньи послал «апостолическому администатору» Ватикана в Москве епископу Неве [18, с. 603]. Напомним, что коллегия «Руссикум» – особый иезуитский центр для подготовки миссионеров «восточного обряда», а д`Эрбиньи и Неве в 1920 – 1930-е годы осуществляли план по тайному обращению в католицизм православных священников и иерархов. В то время план сорвался, перевербованного епископа Николая (Ремова) расстреляли. Теперь появился новый поклонник и проводник католической политики, и он занимал куда более высокое положение в Церкви, чем Ремов.

Кстати, в 1970 году Никодим получил степень магистра богословия, темой его диссертации стал понтификат «красного папы» Иоанна XXIII с его программой католического «обновленчества». А журнал «National Catolic Reporter» («Национальный католический репортер») со ссылкой на исследование «Pasionand Ressurection.The Greek Catolic Chrurch in Soviet Union» («Страдание и воскресение. Греко-католическая церковь в Советском Союзе») привел свидетельство, что Никодим получил тайный сан католического епископа, имея поручение папы Павла VI о распространении католицизма в нашей стране. Однозначных доказательств нет. Ватикан умеет хранить свои секреты. Но плоды говорят сами за себя.