«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов

Расшифровкой второй надписи впоследствии занимался ученый-востоковед, знаток магии, М.В. Скарятин. Дело это было очень непростое. В каббалистике буквы имеют и символическое, и цифровое, и астрологическое значение. Особое значение могут иметь сочетания букв, сочетания самих значений. Вариант, к которому пришел Скарятин: «Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы» [92].

Сам список непосредственных убийц остался неизвестным. Однозначно установлен только один из них, Янкель Юровский. А кроме него, фигурировали некие таинственные «латыши» – то есть, лица, плохо говорившие по-русски. Неизвестной осталась и картина убийства. М.К. Дитерихс приводил факты, позволяющие предположить, что расправа производилась холодным оружием, а «расстрел» имитировался: «Пулевых следов в комнате имелось от 28 до 35, причем большая часть их была от пуль, не проходивших человеческое тело». «Тела рубились одетыми. Только таким изуверством можно объяснить находку обожженных костей и драгоценностей со следами порубки, а драгоценных камней – раздробленными». [35]. Это подтверждал известный святой провидец, Старец Николай (Гурьянов) «Детей истязали на глазах онемевших святых Страдальцев, особо истязуем был Царственный Отрок… Царица не проронила ни слова, Государь весь стал белый», «Господи! Что они с ними сотворили! Страшнее всяких мучений! Ангелы не могли зреть! Ангелы рыдали, что они с Ними творили! Земля рыдала и содрогалась…» [120].

Но книга Касвинова тиражировала в массовом сознании все ту же «официальную» версию, принятую в 1918 году. Был «обычный» расстрел. Без какой-либо причастности Ленина, Троцкого, Свердлова и других высших руководителей, по инициативе и приговору местных властей. Мало того, в списке убийц фигурируют только «русские рабочие». Правда, с этим списком автор обращался более чем произвольно. В нескольких редакциях книги у него перечисляются совершенно разные лица!

Однако советское идеологическое ведомство Суслова и Яковлева не ограничилось написанием и вбросом фальшивки Касвинова. К раскручиванию «царской кампании» оно привлекло и кинематограф. Причем можно увидеть, что сама эта кампания оказалась связана с аналогичными тенденциями, проявившимися вдруг на Западе. В 1966 году в Англии вышел фильм Дона Шарпа «Распутин: сумасшедший монах». И одновременно в СССР была поставлена задача снять фильм о Распутине, Царе и Его Семье. Любопытно, что сперва для съемок привлекли диссидентствующего режиссера Эфроса (отдел агитации и пропаганды ЦК во главе с Яковлевым вообще испытывал странную тягу к диссидентам). Эфрос намеревался взять за основу грязную пьесу А.Н. Толстого «Заговор Императрицы».

Но в «верхах» что-то перерешили (возможно, репутация режиссера все же смутила), и фильм передали Элему Климову. Он от пьесы Толстого отказался, пригласил сценаристами С. Лунгина (уже выполнявшего заказы по антирелигиозной кампании) и И. Нусинова. Фильму придумали несколько рабочих названий – «Святой старец Гришка Распутин», «Мессия», «Антихрист». Но Комитет по кинематографии отверг написанный сценарий, раз за разом возвращал на переработки. Потому что авторы возбудились столь благодатной темой и увлеклись откровенным развратом.

Толчок снова поступил из-за рубежа. В 1971 году Голливуд выпустил фильм Шеффнера «Николай и Александра», слащавую мелодраму, получившую два «Оскара». Впрочем, в нее не забыли вставить клевету, вроде «кровавого воскресенья». Не забыли вставить и «расстрел» Царской Семьи – разумеется, «русскими рабочими». Но в СССР было решено сделать ответный фильм, против «реабилитации царизма». Отсняли его под названием «Агония» в 1973–1974 годах. Одновременно с выходом книги Касвинова.

Климов при этом блеснул и чисто режиссерскими приемами фальсификации. Вставил кинохронику 1900-х, перемешав с нею кадры из советских художественных фильмов и подделав их под «документальность». А чего стоит сцена, где Царь проявляет фотографии при красном освещении – и предстает «кровавым», тут же идут псевдодокументальные врезки с перечислением количества «жертв царизма». Но, невзирая на такие «достижения», партийная цензура фильм не пропустила. В нем очень уж смачно показали «разложение» – у зрителя могли возникнуть «нездоровые» ассоциации с советской элитой. Однако и «на полку» фильм не отправили. Продали за границу. Конечно же, он пользовался успехом, сорвал призы на нескольких кинофестивалях – а уже оттуда вернулся на советские экраны.