Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

— Сеньор, Вы заказывали такси, — отчеканил мужской голос. — Оно подъехало.

— Выходим, спасибо, — кивнул я и отключился.

— Все, поехали, — торопливо кивнул Джеймс, схватив свой рюкзак.

— Джим, ты точно хочешь со мной? — на всякий случай спросил я.

— Точно, — отмахнулся тот. — Пойдем.

Возле дома, как и договаривались, стояло такси. Мы с Джеймсом вместе сели назад, и я обратился к таксисту:

— Сколько времени займет дорога до аэропорта?

— Часа два, поскольку пробок немного, — отвечал тот, выруливая на дорогу.

— А по деньгам? — спросил я.

— Пятьдесят фунтов, сэр

— Плачу сто, если мы будем там через час.

— Будет сделано, сэр! Домчу вовремя! И, наверное, Вам следует пристегнуться.

Мы с Джеймсом поспешно щелкнули ремнями, а таксист вдавил педаль газа. Я отключил телефон, а по дороге вкратце обрисовал другу произошедшее. Тот предсказуемо возмутился и пообещал оказать мне максимальное содействие в этом благородном деле.

— Джим, может, тебе не стоит ехать со мной? — поинтересовался я. — Это…

— Заткнись, — посоветовал мой друг.

Я не смог сдержать улыбки. Ведь именно это, на месте Джеймса, сказал бы Маттео. Что ж, значит, мне повезло с друзьями. Но тут я вспомнил про Хим, и глаза мои снова налились кровью. Все, пусть этот Эннио читает все молитвы, какие знает! К нему едут мстители, жаждущие крови. Я так поколочу это ничтожество, что он потом месяц подняться не сможет, а уж на людях показаться — тем паче. Я навсегда отучу его поднимать руку на девочек! Я выбью из него эту мерзкую привычку и сделаю так, чтобы впредь он десять раз думал прежде, чем распускать кулаки! Никто не смеет трогать мою малышку! Она и так в жизни много натерпелась и заслуживает теперь находиться в семье, где ее любят! Моя сестренка будет окружена заботой и больше никогда не почувствует себя одиноко!

— Так, — подытожил Джеймс, прервав мои размышления. — Сейчас восемь вечера. Если верить таксисту, мы должны быть в аэропорту в девять. Правда, во сколько рейс…

— Во столько, во сколько я приказал, — пробурчал я. — Отец специально оставил честный самолет и пилота, чтобы я мог мотаться в Аргентину без вреда для учебы. Я уже позвонил этому пилоту. Через час он будет ждать нас у входа в аэропорт.

— Ну, хорошо. Здорово, наверное, быть сыном дипломата!

— Не жалуюсь.

— Итак, если в девять мы взлетим, то в Буэнос-Айресе будем около одиннадцати утра.

— Ты забыл о часовых поясах. Сейчас в Аргентине четыре часа дня, поэтому прилетим мы туда около семи утра, а не одиннадцати.

— Устроим отчиму твоей сестренки незабываемый выходной? Разбудим субботним утром, да еще и поколотим?

— О, да! Научим этого урода манерам!

Водитель такси не подвел. Мы прибыли в аэропорт даже на десять минут раньше назначенного времени. Несмотря на то, что оно еще не наступило, летчик уже стоял на крыльце аэропорта. Это был высокий молодой мужчина лет тридцати пяти, прекрасно сложенный, розовощекий, с открытым лицом. Он был одет в черную форму пилота, но без фуражки, что позволяло увидеть его коротко стриженные темные волосы. Узнав меня, он махнул и подвел нас с Джеймсом к стойке регистрации.

— Ваш отец звонил, сеньор, — с опаской сказал он мне. — Боюсь, как бы после этого рейса мне не пришлось искать новую работу.

— Не бойтесь, — отмахнулся я, протягивая свой паспорт регистратору. — Он злится на меня, а не на Вас. В крайнем случае, я с ним поговорю. Объясню, что это я виноват во всем.

— Кстати, так оно и есть, — пробурчал Джеймс, проходя контроль вместе мо мной.

— Я тебя сюда не тащил, — напомнил я.

— Я-то сам пошел, — согласился мой друг. — А вот бедного летчика ты, наверное, с постели поднял.

— Все в порядке, — поспешно заверил тот. — Я отдыхал много месяцев, и сеньор Гастон имеет право требовать от меня присутствия в любое время.

— Как Вас зовут? — поинтересовался я.

— Энрико, — представился пилот. — Энрико Девильо.

— Очень приятно, — кивнул я. — Меня Вы знаете, а это — мой друг, Джеймс. Он полетит с нами.

— Как угодно, сеньор, — кивнул летчик. — Ваш отец, конечно, хотел запретить мне выводить самолет на полосу. Но я озвучил угрозу, которую Вы просили озвучить, и он быстро отступил. Сказал, мол, слушать Ваших указаний, а он потом разберется.

— Вот и пусть разбирается, — отмахнулся я. — А мне важнее защитить сестру. Идемте в самолет.