Пятнадцатилетний капитан

Всю неделю буря свирепствовала с прежней силой. Барометр падал. С 14 по 26 марта корабль продолжал нестись по ветру, который не спадал ни на минуту, так что нельзя было выбрать момента, чтобы поставить паруса.

«Пилигрим» несся на северо-восток со скоростью не менее двухсот миль в сутки, а земля всё еще не показывалась. А между тем эта земля — американский континент — огромным барьером вытянулась почти на сто двадцать градусов между Тихим и Атлантическим океанами.

Дик Сэнд спрашивал себя, не потерял ли он рассудка, не совершил ли он какой-нибудь ужасной ошибки в исчислении, ошибки, вследствие которой «Пилигрим» уже много дней идет по неправильному курсу. Но нет, он не мог так ошибиться. Солнце, хоть и пряталось за тучами, неизменно всходило перед носом корабля и закатывалось позади его кормы. Что же в таком случае произошло с Землей, о которую его корабль мог разбиться? Куда девалась эта Америка, — если ее не было здесь? Северная или южная — всё было возможно в этом хаосе, — но к одной из них должен был пристать «Пилигрим». Что произошло во время этой ужасной бури? Что происходило сейчас, если этот берег — к счастью или несчастью корабля — всё не появлялся перед ними? И не приходилось ли предположить, что показания компаса были ошибочны? Ведь он не мог проверять их после того, как был испорчен запасный компас! Предположение это всё крепло в Дике, потому что только оно одно могло объяснить исчезновение целого континента.

Всё время, свободное от дежурства у штурвала, Дик внимательно изучал карту. Но сколько он ни вопрошал ее, она не могла дать никаких объяснений.

Около восьми часов утра 26 марта произошло событие величайшей важности.

Вахтенный — это был Геркулес — вдруг закричал:

— Земля! Земля!

Дик Сэнд ринулся на нос. Геркулес не был моряком. Может быть, глаза его обманывали?

— Где земля? — крикнул он.

— Там! — ответил Геркулес, указывая пальцем на чуть заметную точку на северо-восточной части горизонта.

Голос его был едва слышен среди отчаянного рева ветра и моря.

— Вы видели землю? — переспросил юноша.

— Да! — ответил Геркулес, кивая головой.

И он снова протянул руку, указывая на северо-восток. Юноша вперил глаза в даль… и ничего не увидел.

В эту минуту, нарушая обещание, данное Дику Сэнду, на палубу вышла миссис Уэлдон, услышавшая восклицание Геркулеса.

— Миссис Уэлдон! — воскликнул Дик.

Молодая женщина не пыталась оправдываться: она старалась разглядеть землю, которую заметил негр. Казалось, вся жизнь ее была в этом взгляде.

Но, очевидно, рука Геркулеса указывала неверное направление, потому что ни миссис Уэлдон, ни Дик ничего не обнаружили на горизонте.

Но вдруг Дик в свою очередь вытянул руку вперед.

— Да! Да! Земля! — крикнул он.

В просвете между тучами он заметил что-то, похожее на горную вершину. Его «морские глаза» не могли ошибиться: это была земля.

— Наконец-то, наконец-то! — повторял он вне себя от радости.

Вцепившись руками в поручни, миссис Уэлдон не сводила глаз с земли, которую она уже не чаяла увидеть.

Берег находился в десяти милях под ветром, по левому борту. Просвет в тучах увеличился, показался кусок неба. И теперь уже явственно можно было различить высокую вершину горы. Без сомнения, это был какой-нибудь мыс на американском континенте.

«Пилигрим», плывший с оголенными мачтами, не мог держать курс на этот мыс. Но он неизбежно должен был подойти к земле, — это было вопросом нескольких часов. Сейчас восемь часов; значит, задолго до наступления полудня «Пилигрим» подойдет к самому берегу.

По знаку Дика Сэнда Геркулес отвел назад в каюту миссис Уэлдон: она не могла бы сама пройти по палубе.

Постояв еще некоторое время на носу, молодой капитан вернулся к штурвалу, у которого стоял Том.

Наконец-то Дик увидел эту нетерпеливо ожидаемую, такую желанную землю! Почему же, вместо радости, он испытывал страх? Потому что появление земли под ветром перед быстро несущимся «Пилигримом» означало крушение со всеми его ужасными последствиями…

Прошло два часа. Гористый мыс был уже виден на траверсе[77].

В этот момент Негоро снова вышел на палубу. Он пристально посмотрел на землю, кивнул головой с видом человека, знающего то, чего не знают другие, и тотчас же ушел в свой камбуз.

Дик Сэнд тщетно старался разглядеть за мысом низкую линию побережья.

На исходе второго часа мыс остался за кормой судна, но материка всё еще не было видно.

Между тем горизонт прояснился, и высокий американский берег, окаймленный цепью гор Андов, должен был отчетливо виднеться уже на расстоянии двадцати миль.

Дик Сэнд вооружился подзорной трубой и, медленно переводя ее, осмотрел весь восточный горизонт.

Земли в виду не было.

В два часа пополудни замеченный утром мыс скрылся позади.

Впереди подзорная труба не могла обнаружить ни высоких, ни низких берегов.

Тогда Дик громко вскрикнул, бросился вниз по трапу и вбежал в каюту, где находились миссис Уэлдон, маленький Джек, Нан и кузен Бенедикт.

— Это был остров! — воскликнул он. — Только остров!

— Остров, Дик? — спросила миссис Уэлдон.— Но какой?

— Сейчас посмотрим по карте! — ответил юноша.