Пятнадцатилетний капитан

— О, если бы это было так! Но сколько ты выстрадал, бедный мальчик! Ты знаешь, что ты вел себя, как…

— Я только выполнил свой долг, миссис Уэлдон.

— Теперь тебе необходимо отдохнуть.

— Отдохнуть?! — возразил юноша. — Я не нуждаюсь в отдыхе, миссис Уэлдон. Я чувствую себя великолепно и, надеюсь, сумею продержаться до конца. Вы назначили меня капитаном «Пилигрима», и я сохраню это звание до тех пор, пока все пассажиры моего корабля не окажутся в полной безопасности!

— Дик, — сказала миссис Уэлдон, — ни я, ни мой муж никогда не забудем того, что ты сделал!

— Ну, что вы… миссис Уэлдон!.. — пробормотал Дик.

— Мой мальчик, я повторяю, ты вел себя, как настоящий мужчина. Ты проявил себя умелым и достойным командиром судна. И в недалеком будущем, как только ты закончишь свое образование, ты станешь капитаном судна, принадлежащего Джемсу Уэлдону!

— Я… я… — начал Дик, глаза которого наполнились слезами.

— Дик, — продолжала миссис Уэлдон, — ты стал мне сыном! Ты мой спаситель и спаситель своего маленького брата Джека! Дорогой Дик, дай я тебя поцелую!

Молодая женщина не могла сдержать свое волнение. Сердце ее было переполнено, и слезы выступили у нее на глазах, когда она обнимала юношу. Что сказать о чувствах, которые волновали Дика?

После этого разговора Дик почувствовал себя сильнее. Он не сомневался, что сумеет направить судно в безопасный порт и спасти пассажиров. Только бы утихомирился этот ветер, хотя бы настолько, чтобы можно было поставить паруса!

29 марта ветер стал еще слабее. Дик решил поставить грот и фок.

— Друзья мои, — сказал он матросам, поднявшись, на палубу на заре этого дня, — мне нужна ваша помощь.

— Мы готовы к услугам, капитан Сэнд, — ответил за всех старый Том.

— Располагайте нами, — добавил Геркулес. — Во время бури нам нечего было делать, и я начал уже покрываться ржавчиной.

— А ты дул бы в паруса своим большим ртом,— сказал маленький Джек. — Я уверен, ты можешь дуть так же сильно, как ветер.

— Вот замечательная мысль, Джек! — рассмеялся Дик Сэнд. — Как только наступит штиль, мы попросим Геркулеса наполнить ветром наши паруса.

— Прикажите только, капитан Сэнд, — ответил великан, надувая щеки, как Борей.[78]

— Мы начнем с того, друзья мои, — сказал Дик, — что поставим новый грот на смену изодранному бурей. Это нелегкая работа, но ее нужно сделать.

— Сделаем! — ответил Актеон.

— А я могу вам помогать? — спросил маленький Джек, всегда готовый трудиться.

— Разумеется, Джек, — ответил Дик Сэнд. — Ты станешь за штурвал с нашим другом Батом и будешь помогать ему править.

Конечно, маленький Джек с гордостью принял свою новую должность помощника рулевого.

— А теперь, — продолжал Дик Сэнд, — за дело! Только помните, друзья: не рисковать собой без нужды!

Матросы энергично взялись за работу под руководством молодого капитана. Надо было скатанный парус поднять на мачту и там привязать его к рею. Дик Сэнд так умело распоряжался работой, а матросы повиновались ему с таким усердием и готовностью, что по истечении часа парус был поставлен и зарифлен на два рифа.

Несмотря на сильный ветер, команда без особого труда подняла паруса, убранные перед бурей, и к десяти часам утра «Пилигрим» уже бежал под фоком, косым гротом и одним из кливеров.

Дик Сэнд из осторожности решил не ставить остальных парусов. Те, что были подняты, обеспечивали суточный пробег в двести с лишним миль, а этой скорости было достаточно, чтобы меньше чем в десять дней достигнуть американского континента.

Дик с удовлетворением подумал, что теперь «Пилигрим» перестал всецело зависеть от капризов ветра и волн. Он бежал с достаточной скоростью и в нужном направлении.

Молодой капитан вернулся к штурвалу и, поблагодарив помощника рулевого Джека, стал на свой пост.

Его корабль не был теперь игрушкой волн. Он твердо шел своим путем. Те, кто знаком с морским делом, поймут радость Дика.

На следующий день тучи всё так же быстро неслись по небу, но между ними уже образовались широкие просветы, и лучи солнца пробивались сквозь них, золотя поверхность океана. Временами «Пилигрим» попадал в полосу солнечного света. Какое счастье — этот животворящий свет! Иногда набегавшие облака затемняли его, но ветер отгонял их к востоку, и солнце снова показывалось во всем своем блеске. Погода улучшалась.

На судне открыли все люки, чтобы проветрить помещения. Свежий, напоенный солью воздух ворвался в трюм, в кубрик, в кают-компанию. Мокрые паруса разложили для просушки на рострах.[79] На палубе началась генеральная уборка. Дик Сэнд не мог допустить, чтобы его корабль пришел в порт грязным и неубранным. Достаточно было нескольких часов ежедневной работы, чтобы, не переутомляя экипажа, привести судно в надлежащий вид.

Дик мог измерять скорость хода судна только по следу, оставляемому на поверхности океана. Способ этот был неточен, и всё же Дик Сэнд не сомневался, что судно окажется в виду земли не позже, как через семь дней. Он сумел внушить эту уверенность и миссис Уэлдон, показав ей на карте место, где, как он предполагал, находился «Пилигрим».