Пятнадцатилетний капитан

На всякий случай Дик Сэнд велел поднять на палубу десяток бочек с ворванью.

Китовый жир, вылитый на поверхность воды в то мгновение, когда «Пилигрим» будет проходить над самыми бурунами, на короткий миг успокоит волны, и это могло облегчить кораблю проход через рифы. Дик хотел сделать всё возможное, чтобы спасти жизнь пассажиров.

Покончив со всеми приготовлениями, юноша вернулся на корму и стал к штурвалу.

«Пилигрим» был теперь всего в двух кабельтовах от берега, иными словами — почти у самых рифов. Правый борт его уже купался в белой пене бурунов. Молодой капитан ждал, что с секунды на секунду киль судна наткнется на какой-нибудь риф.

Вдруг по цвету воды Дик догадался, что перед ним проход между рифами. Необходимо было смело войти в него, чтобы выброситься на мель как можно ближе к суше.

Молодой капитан не колебался ни одной минуты. Он круто повернул штурвал, и корабль углубился в узкий, извилистый проход.

В этом месте море бушевало особенно яростно. Волны стали заливать палубу.

Негры-матросы стояли на носу возле бочек с жиром, ожидая приказа капитана.

— Лей ворвань! — крикнул Дик. — Живей!

Под слоем жира море успокоилось, словно по волшебству, с тем, чтобы через минуту забушевать с удвоенной яростью.

Но этой минуты было достаточно, чтобы «Пилигрим» проскочил за линию рифов. Теперь его несло на берег.

Страшный толчок. Огромная волна подняла корабль и бросила его о камни. Мачты рухнули за борт.

При ударе корпус судна получил пробоину, и в нее хлынула вода. Но суша была в нескольких метрах. До нее легко было добраться по цепочке торчащих из воды черных камней.

Через десять минут после катастрофы все пассажиры и команда «Пилигрима» очутились на земле, у крутого берега.

Глава четырнадцатая Что делать?

После перехода, длившегося семьдесят четыре дня, после упорной борьбы со штилями, ветрами и ураганами «Пилигрим» кончил тем, что разбился о прибрежные рифы!

Миссис Уэлдон и ее спутники почувствовали себя бесконечно счастливыми, когда очутились на суше. Ведь они были на материке, а не на каком-нибудь злосчастном острове, куда буря могла бы их забросить. В каком бы месте Южной Америки они ни высадились, всё равно они без особого труда сумеют вернуться на родину.

Но «Пилигрим» погиб безвозвратно; прибой разбросал обломки во все стороны за несколько часов. Нечего было и думать о спасении груза.

Если Дику Сэнду и не удалось оберечь корабль, всё же он вправе был гордиться тем, что целыми и невредимыми доставил на берег всех пассажиров.

В какой же части южноамериканского побережья потерпел крушение «Пилигрим»? На побережье Перу, как предполагал Дик Сэнд? Вполне возможно: ведь после того, как корабль миновал остров Пасхи, экваториальные течения и ветры гнали его к северо-востоку. При этих условиях вполне понятно, что с сорок третьего градуса южной широты судно попало на пятнадцатый.

Необходимо было как можно скорее установить, где именно потерпел крушение «Пилигрим». На побережье Перу расположено много портов, городков и селений, поэтому, если предположение Дика Сэнда окажется правильным, пассажиры без труда доберутся до какого-нибудь населенного пункта.

Крутой, но не слишком высокий берег у места крушения казался пустынным… Узкая песчаная полоса была усеяна черными обломками скал. Кое-где в скалах зияли трещины, кое-где по более отлогим местам можно было взобраться на гребень откоса.

В четверти мили к северу скалы расступались, давая выход маленькой речке. Над речкой склонились многочисленные ризофоры.

Густой зеленый лес, начинавшийся у самого обрыва, тянулся вдаль, до синих гор на горизонте. Если бы кузен Бенедикт был ботаником, он пришел бы в восторг от бесконечного разнообразия древесных пород. Тут росли высокие баобабы, которым раньше приписывали невероятное долголетие, веерники, приморские сосны, тамаринды, перечники и сотни других растений, не встречающихся в северной части Нового света.

Над берегом реяли стай крикливых птичек — главным образом ласточки с иссиня-черным оперением и более светлыми головками. Кое-где виднелись и куропатки — довольно крупные серые птицы со стройными телами и голубой шейкой.

Миссис Уэлдон и Дик Сэнд заметили, что птицы не очень боятся людей. Они позволяли приближаться к себе, не проявляя страха. Неужели они никогда не видели человека и не научились остерегаться его? Неужели тишину этого пустынного берега никогда еще не нарушали ружейные выстрелы?

Насколько пеликанов прогуливались у берега. Они набивали мелкой рыбешкой кожистые мешки, которые висят под нижней створкой их клювов.

Чайки, прилетевшие из открытого океана, уже кружились над обломками «Пилигрима».

Птицы, видимо, были единственными живыми существами, населявшими эту часть побережья. Разумеется, здесь водилось также немало насекомых, представлявших интерес для кузена Бенедикта.

Однако ни у птиц, ни у насекомых нельзя узнать, что это за берег. Сообщить его название мог только какой-нибудь местный житель. А жителей-то как раз и не было. По крайней мере ни один из них не показывался.