Пятница

Товарищ Михайлов немного помолчал. Щетинщики просили прибавки. Они получали гроши… Как быть со щетинщиками?

Товарищ Михайлов выждал: не ответит ли кто-нибудь вместо него. Все собравшиеся - местные люди, всем знакомо местечко Кибарты, и все знают, как поступили хозяева щетинщиков.

Ванда не могла устоять на месте. Она крикнула:

- Они ещё снизили жалованье!

Все сразу зашевелились. Нохим-столяр слетел с сундука, точно его оттуда столкнули.

- Верно! Снизили! - кричали со всех сторон.

Шум не прекращался, многие подняли руки. Стало понятно, что все согласны с мщением товарища Михайлова, все на его стороне. Товарищ Михайлов пробовал было успокоить собрание:

- Потише, так нельзя!

Но его голос утонул в шуме.

Тогда к столу подошла Блюма. Она стала рядом с товарищем Михайловым, что-то сказала ему. Но вот она посмотрела на всех своими спокойными, строгими глазами и сказала совсем негромким голосом:

- Товарищи, у нас гость… Тише!

Стало так тихо, как будто сразу остановилась большая мельница пана Каерукщица.

ЩЕТИНЩИКАМ ИЗ КИБАРТЫ РЕШИЛИ ПОМОЧЬ

В углу, против двери, сидела Зося Мацкевич, худенькая веснушчатая девушка. Хотя в комнате стало совершенно тихо, но Зосе, наверно, эта тишина не казалась» особенно надёжной. Она поднялась со своего места и сказала, указывая на дверь:

- Вы что хотите? Вы хотите, чтоб услышали на улице? И чтоб сюда… - Зося понизила голос, - чтоб сюда пришли жандармы?

Молодец Зося! То, что она говорила по-польски, никого не смутило, потому что все её поняли. Она знала, что сказать. Как услышали слово «жандармы», так все невольно посмотрели на дверь. Иося повернул голову и тоже посмотрел на дверь. Вдруг жандармы стоят за этой самой дверью? Разве так не бывает?

Блюма всё ещё стояла рядом с товарищем Михайловым. Свет от висячей керосиновой лампы падал на её белое строгое лицо, на большие блестящие глаза и гладко зачёсанные чёрные волосы. Когда она поворачивала голову, виднелся большой узел волос; казалось, Блюма с трудом удерживает его на голове. Всё тем же негромким голосом Блюма напомнила, что есть решение стачечного комитета помочь щетинщикам из Кибарты. Все, кто был на собрании - портные, маляры, табачники, столяры, - все присоединились к решению стачечного комитета. И все дела решили очень быстро. Детей бастующих щетинщиков забрать к себе. Если надо будет, все рабочие забастуют. Иначе не может быть. Все рабочие - братья. Если рабочие друг другу не помогут, то кто же им поможет?

Иося первый поднял руку. Он давно отошёл от двери. Зося Мацкевич позвала его, подвинулась, и они уселись на одном стуле. Иося уже забыл о своём смущении. Вокруг были свои люди, многих он знал. Он и Зосю знал.

Она бывала у брата Соломона, когда приехала из Варшавы. Зося даже обняла его - конечно, чтобы самой не упасть со стула. Иосе казалось, что он приехал домой на праздники и что семья его за это время стала большая-большая… Если бы он мог, он никогда отсюда бы не ушёл. Он смотрел бы на всех, слушал и слушал.

- Погодите! - Зося высвободила свою руку. Она встала, и Иося подвинулся, чтобы не упасть. Зося подбежала к выходу и решительно загородила дверь рукой:

- Помните! Выходить по одному, самое большее - по двое.

Вот какая молодец Зося! Она думает о революционной тайне и помнит о правилах конспирации: всегда надо быть осторожным. Сама худенькая, маленькая, а какая боевая! Он хотел подождать, пока все уйдут, и вместе с Зосей пойти домой.

Но тут к нему подошла Блюма:

- Вот тебе, почитай на досуге. Только смотри осторожно, не испачкай.

Иося не сразу протянул руку. Ему доверяют какие-то тоненькие листочки… Конечно, это запрещённая литература.

- Спрячь. Возьми с собой и прочти, - сказала Блюма.

Иося осторожно стал переворачивать тоненькие листочки. Старательно сложил их и спрятал глубоко за пазуху. Посмотрел с улыбкой на Блюму и тихо сказал:

- У меня такая большая тайна! Как у вас всех… Ванда и Стелла подошли, услыхали слова Иоси и подхватили, перебивая друг друга:

- Конечно!

- Ты с нами.

- Мы все вместе.

Товарищ Михайлов уходил первый. Он прощался, держа шляпу в руках. Его провожало несколько товарищей, и среди них Иося заметил брата Соломона.

Товарищ Михайлов обернулся:

- Прощайте, товарищи! Сегодня сделано большое дело. Вы все должны помочь щетинщикам.

…Иося вышел на улицу. Лил сильный дождь. Всё кругом тонуло в темноте. Холодные струи дождя стекали за воротник, прямо на шею. Башмаки громко хлюпали на деревянном тротуаре. Но Иося ничего не замечал: он думал о сходке и бережно нащупывал тоненький свёрток за пазухой.

«Борьба! Борьба с хозяевами! Всегда борьба!» - сказал себе Иося.

Он вспомнил своего нового хозяина, пана Юргеса, как он разговаривает с богатыми заказчиками:

«Что пану угодно будет?.. Поуже? Пожалуйста. Пошире? Пожалуйста!» - И пан Юргес кланяется чуть ли не до земли с противной, угодливой улыбкой на лице.

А как он кричит на подмастерьев!

«Что это за стёжки? Что за шов? - От гнева глаза выкатываются, краснеет толстая шея. Он со злостью вырывает пальто. - Ничего не получишь за эту неделю!»