Пятьсот часов тишины

— Проща-а-а-й!..

— …ща-а-а… й-й-й… а-а-а… — перекатно и все приглушеннее отдавалось от тайги и соседних скал.

Постскриптум 5. «В ста верстах от культуры…»

Мы плыли без радиоприемника. И в том виноват был Физик.

От мысли приобрести портативный «Турист» мы отказались сразу же: в общей груде поклажи такого габарита вещь была бы обузой, Физика никто не тянул за язык, он сам пообещал раздобыть «лилипутенка» транзистор размером в два спичечных коробка. Это бы нас устроило. Но с «лилипутенком» получилась осечка, в чем повинен и Лирик, в самую решающую минуту воскликнувший:

— Братцы! Раз уж мы собрались на природу, так пусть все будет, как на природе!..

Тишина, ты лучшее
Из всего, что слышал!

И это размагнитило Физика.

Не оказалось приемника и у «организованных» туристов — наших спутников по плаванию.

И с газетами получалось совсем нескладно— к этому, впрочем, мы были готовы заранее. Вот точная справка: газеты покупали всего три раза. Поэтому мы чувствовали себя не столько «как на природе», сколько порой «как в темном лесу». Чувствовали свою оторванность. От чего? Да от всего на свете! Стремительная и полная животрепещущих свершений действительность словно бы умчалась от нас в Завтра, а мы застряли вот тут с нашей утлой, неповоротливой лодчонкой.

Нет, не годимся мы в Робинзоны, не согласны быть Робинзонами!

Вот когда мы прочувствовали свою оплошность. Даже Лирик и тот подвывал порой, что «проклятая эта неизвестность» лишает его работоспособности. «Совсем мы очусовеем тут!»

— Где можно купить газету? Что на белом свете нового? — с такими отнюдь не риторическими вопросами выскакивали мы на берег в деревнях и поселках, готовые бегом броситься за новостями, укажите только куда.

Однако рвение наше чаще всего кончалось ничем. Был сенокос, страда. В деревнях оставались старики да дети, поэтому раздобыть газету было так же трудно, как летошний снег. А радио если где и говорило, так то были все какие-то бесконечные лекции, по преимуществу антирелигиозные. Нам упорнейше не везло. Приходилось по крохам собирать «последние известия». Тем и пробавлялись.

— Чего вы от нас хотите, товарищи, мы в ста верстах от культуры! — с иронией, но и не без горечи сказал нам молодой рабочий в сельмаге поселка Еква, когда мы полушутя-полусерьезно взялись за продавщицу: почему бы ей не продавать макароны и мыло вместе со свежими газетами? «А то ведь вот что получается, смотрите: отпускает свежие продукты в пожухлые старые газеты. Вот — полюбуйтесь: во что вы нам завернули пряники? Узнаёте?

Продавщица отшучивалась, односельчане ей помогали. А мне в сердце запала эта жалоба — «в ста верстах от культуры». Подобную «формулу» запросто так не брякнешь. Должно быть, имелись основания. Наболело.

Мы вот, не стесняясь, сетуем, что «оторвались» от чего-то на каких-то две-три недельки, а люди живут здесь всю жизнь и не стонут, а довольны жизнью, потому что она у них настоящая. Уменьшить бы только этот «километраж», а то тут вот сто верст до культуры, тут десять, а где так и тысяча…

Теперь и в голову не может прийти пророчествовать: «К зырянам Тютчев не придет…» Мы ведем борьбу с этим проклятым «километражем», но не до всего, конечно, в равной мере доходят руки. Вот почему, затеяв в ёквинском сельмаге «культуртрегерскую» полемику и получив ответ в столь емкой, афористичной форме, мы хоть и не показали вида, но про себя изрядно смутились, поскольку афоризм-упрек был направлен рикошетом и в нашу сторону…

Справедливо ли?

О, безусловно! Поэтому принимаю его, отвечаю на него как умею и сколько есть на то моих скромных сил.

И передаю дальше — тебе, читатель.

…А тут подливала масла в огонь и Валя, девушка из лодки дяди Юры, которая то серьезно, то в шутку приставала к нам:

— Слушайте, стоит ли мне учиться? Скажите!

Ход ее мыслей, наверное, был такой: вот есть-де у меня специальность и зарабатываю я неплохо, но чего-то мне не хватает, родилось у меня стремление, и не дает мне оно покоя…

Так стоит или не стоит? Ученый человек, скажите!

— Если хочется, значит, стоит.

— Не всем же быть учеными!

— Кто сказал, что не всем? Всем! В том-то и дело — всем!

— В одном из очерков Валентина Овечкина учителю Сорокину задают вопрос: зачем человеку образование? Он отвечает: образование не для того теперь, чтоб получить «чистую должность», чтоб добиться мягкого кресла и персонального лимузина. Нет. «Образование нужно для себя, для души, для полноты жизни! Для духовной жизни человека!»

— Так то, может быть, про гуманитарное, раз для души, а я хочу на инженера!

— Это все равно, Валюша. Добивайся!

VI. КРЕСТ НА БЫЛОМ