Пятьсот часов тишины

— Сильно, товарищ! Такого, как в нынешнем году, еще никогда не было. Распоясались глушители!

Я знаю это и сам: распоясались. Сущая правда.

…Вон на быстрине показалось белое пятнышко.

А вон и под лозой… И еще одно, и еще…

Это — рыба.

Бессильно раскинув плавники, она плывет по реке брюшком кверху.

Мы поднимались вверх на моторке, и за какой-нибудь час я насчитал свыше полусотни таких рыб. Язи, окуни, подлещики, плотва, уклея…

Глушеная рыба всплывает чаще всего уже тогда, когда раздуется, осклизнет.

Но и на эту рыбу есть, оказывается, «ловцы». Нам встретилось несколько таких человек — сами не бьют, не рыбачат, а только подбирают глушеную. Свежую едят сами, тухлую скармливают свиньям.

Летом на реке много народу. Рыбака отличишь сразу. Так же, впрочем, как и дачника.

Но попадались нам и другого сорта люди.

Время от времени на шум мотора из кустов выныривали какие-то явно встревоженные физиономии… Какие-то челны при нашем приближении старались ускользнуть, скрыться в лозе, в заводях.

А потом слышалось глухое, тяжелое «бу-у-у, бу-у-у!»

Черное дело творится даже при свете дня.

Рыбу не только глушат. Ее стреляют из ружей, колют острогой, травят разными снадобьями (вроде борной кислоты).

Но главная беда, конечно, глушители.

Глушат и деревенские, и городские.

Даже дальние деревни, не на реке стоящие, и те в этом участвуют довольно активно. Приезжают ли на сенокос, или по дороге в город, а бывает, ездят глушить и специально.

Глушат в реках, в речушках, в прудах, в озерах.

У хищника и психология хищника: на рубль сожрет, на сто истребит.

— Забросили мы недавно в озеро сеть, а как вытащили… батюшки! Полная рыбы… гнилой! Одной гнилой! И дух от нее — сдохнуть на месте можно! Сеть до сих пор воняет — не подойти. Уж сколько мы ее ни мочили! Без всякого понятия заряд кинули: в озере вода стоячая, ерунда там одна всплывает — верховодка, мелочь. В реке-то все-таки течением и хорошую рыбу, бывает, вынесет. А тут пшик один. Они, значит, кило три-четыре собрали и рады. А невдомек дурачью, что под водой десять пудов осталось. Ну и загнила. И вся другая от гнили этой подохла. Такое рыбное озеро испакостили, бандюги!

В этом позорном ремесле имеются даже свои «новаторы >.

Так, про одного могилевского бухгалтера рассказывали, что начинает он обычно не как глушитель: облюбовывает на реке местечко, несколько дней прикармливает, приваживает рыбу, а уж после того бросает заряд. Словом, глушение с прикормкой.

— А судака и мирона ему все равно не взять: эти не всплывают.

— А он все предусмотрел: ставит по дну широкую сеть. Хороших лещей берет, чтоб ему захлебнуться!

— Да, знаете, рационализатор!.. Но только отдает это чем-то гадким… Все предусмотреть и ничего не щадить. Есть в этом что-то от фашистов, честное слово!

Вспоминается рассказ Ивана Арамилева «На озере». Там нарисован некий Гурьян. Он и рыбу глушит, и дичь в запрещенные сроки бьет, и животных не жалеет— одним словом, зловредный и довольно паскудный мужичонка. Выискал его автор в какой-то глухомани, кажется за Уралом, далеко!

А Гурьянов этих зловредных и в среднерусской полосе тоже достаточно! Они и в районе, они и в области. И это самое, пожалуй, страшное, когда такой вот Гурьян уже не просто темный мужичок-браконьер, живущий у черта на куличках, а какой-нибудь ответработник, человек «умственного труда», лицо с немалым общественным весом. И величают его уже «товарищем Гурьяновым», а еще по имени-отчеству.

Как ни чудовищно, бывают и такие Гурьяны. Глушение рыбы для них не способ жить, а забава. Но ведь зла от этого еще больше!

— У нас глушителей больше, чем рыбаков, — утверждают некоторые. И мне это не кажется гиперболой.

Глушителей действительно много.

Говорят ли об этом на совещаниях, бьют ли тревогу?

Что-то не слышал.

Пишут ли об этом?

Бывает, пишут. Но все как-то вскользь и все больше с этаким легким юморком.

Напишем, прочтем, забудем.

А хищнику живется вольготно. И он сам не прочь подчас посмеяться над юмореской, разоблачающей хищника.

Я интересовался: откуда у глушителей взрывчатка?

Оказывается, главные поставщики ее — рабочие химлесхозов и каменоломен, а также корчевщики пней. Про последних, например, говорят, что они готовы корчевать голыми руками, лишь бы сэкономить заряд-другой.

А есть еще так называемые углубители дна. Они разъезжают по рекам и не только углубляют дно, но и помогают истреблять рыбу. Однако попробуйте к ним придраться: река — их рабочее место, аммонал — их орудие труда!

— Позвольте, — недоумевал я, — ведь есть же на свете госрыбнадзор!..

Мне посоветовали:

— А вы загляните при случае в облцентр. Там есть…