Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов

Есть даже польза в том, что появилась книга о Шекспире, в которой оставлена без внимания шекспировская ирония. Я не говорю, что опущенную главу не следует вставить в следующее издание, – пробел слишком велик, читателю не по себе от трогательного образа пресмыкающегося червя на месте неуязвимого гиганта. Но, может быть, мистер Харрис иначе не сумел бы подобраться к своему герою. Ибо, в конце-то концов, в чем состоит секрет безнадежной неудачи академических бардопоклонников, не сумевших дать нам правдоподобного или хотя бы заслуживающего интерес Шекспира, и победы, легко достигнутой мистером Харрисом, давшим нам и того и другого Шекспира? Да просто мистер Харрис исходил из того, что имеет дело с человеком, а другие вообразили, будто пишут о Боге, вследствие чего они отмели все факты, все соображения традиции или интерпретации, которые бы указывали на человеческие недостатки их героя. В результате материала у них не хватает и им приходится начинать с оговорки, что о Шекспире известно очень мало. Тогда как на самом деле, имея в распоряжении пьесы и сонеты, мы знаем о Шекспире много больше, чем о Диккенсе и Теккерее. Сложность лишь в том, что мы намеренно утаиваем сведения, так как они доказывают, что Шекспир не только не был похож на бога, каким его представляют в Клэпеме, но даже (по той же мерке) на человека порядочного. Академический взгляд основывается на предпосылке, что Шекспир не позволял себе непристойностей, а значит, стихи про «бесстыжую Люси» не могли быть написаны им и аналогичные пассажи в пьесах – либо просто мазки в обрисовке характеров, либо актерская отсебятина. Этот идеальный Шекспир по своей чрезмерной благовоспитанности просто не мог напиться пьяным, поэтому традиционную версию о том, что смерть его была ускорена совместной попойкой с Джонсоном и Дрейтоном, следует отвергнуть, а раскаяние Кассио надо рассматривать как нечто наблюденное, а не пережитое. Мало того, пользуясь отвращением Гамлета к пьянству в Дании, Шекспира выдают за величайшего из трезвенников, превосходившего самообладанием Александра.