Пилигрим

Бесконечное белое поле сверкающих ледяных звезд, перечеркивающее все видимое пространство от края до края. Застывшие пылевые вихри, золотистые, малиновые, бурые, тянущиеся хвостами вдаль. Туда, где раздувался чудовищный вытянутый пузырь переливающейся плазмы, затмевающий своим светом самые яркие звезды. Основание пузыря, на уровне белоснежного поля, терялось в спиралевидных облаках, очерчивающих нечто ужасное, мощное, способное миллиарды лет медленно и с наслаждением пожирать эту структуру изнутри.

— Все жрут всех — таков закон Вселенной, — пробился сквозь музыку тихий голос.

Или Юрию показалось?

— Пузыри Ферми, — участливо сообщил модулятор. — Так называемые «Крылья Млечного пути». Энергетические выбросы свермассивной «черной дыры» в центре Млечного пути. Предположительная высота образования — пятьдесят тысяч световых лет.

Гарин даже приблизительно не мог себе представить подобное расстояние. Привыкший перемещаться сквозь любое пространство посредством Арок, порой он забывал, насколько велик космос. Сколько в нем таких галактик, как Млечный путь? Сотни? Тысячи?

Когда речь шла о подобных цифрах, неизбежно терялось ощущение соразмерности. Вот и сейчас — казалось, что сверкающий «мыльный пузырь», приглушенный всеми возможными фильтрами «Полыни», находится совсем рядом, можно на «големе» допрыгнуть. А — на деле — лететь до него десятки триллионов километров, после чего стать жертвой громадного коллапсара, способного искривлять пространство и время.

И подобное чудовище лишь песчинка в масштабе Вселенной. В ней полно чудовищ и похуже.

Юрий поднял глаза.

Сверху, над белоснежным плато межзвездного льда, над черными дырами, над созвездиями и мирами шевелила лесом щупалец Язва.

— Юрий! — окликнул Гарина чей-то настойчивый голос.

Мир вновь сжался до размеров крошечного корвета, до каюты, до человека, застывшего перед объемным изображением.

В дверях стоял лейтенант Джаббар — подтянутый и строгий.

— С тобой все хорошо? — поинтересовался Кахир.

— Да, — Гарин расправил плечи, жестом выключил проектор. — Что-то не так?

— Несколько раз тебя звал.

— Не слышал.

Юрий снял со спинки стула форменную куртку, огляделся, размышляя, не забыл ли чего. Подумал было отцепить от затылка модулятор, но в последний момент передумал — вдруг понадобится «щит» от голосов.

После прохода через Арку прошло двенадцать часов — или одна бессонная ночь и хмурое утро, заполненное тревожными разговорами за завтраком. Не рассеялась мрачная атмосфера и к полудню, к моменту, когда капитан объявил внеочередное совещание, куда пригласили и Юрия.

К этому моменту Гарин уже успел успокоиться по поводу Элли, которая выглядела напуганной, но держала себя в руках — разговор с ней Юрий оставил на потом. Сходил к господину Грюнеру, готовясь оправдываться за игнорирование его вызовов, но бхут даже словом не обмолвился, попросив Юрия организовать доставку со склада дополнительных емкостей с питательной смесью.

Поспать удалось лишь под утро, провалившись и будто тут же вынырнув из тяжелого черного сна.

— Выглядишь не очень свежо, — вполголоса заметил Кахир.

После своего назначения лейтенант заметно потеплел к бывшему командиру «блох».

— Как и остальные, — ответил Юрий, машинально оглаживая бороду. — Знаешь, какая причина совещания?

Джаббар выразительно посмотрел на Гарина, и тот сам понял, что сморозил глупость — причин для совещания хватало с лихвой.

На офицерской палубе они встретили бредущего в ту же сторону Бека. Мастер выглядел старым крабом, вытащенным из-под коряги на залитый солнцем песок — несмотря на безупречно чистый комбинезон, надетый ради такого случая, от Бекетова буквально исходила тяжелая аура технических палуб.

— Здравствуй, — по-русски поприветствовал его Гарин, легко хлопнув по спине.

Словно по стене ударил, показалось, что даже гул пошел.

— ЗдорОво, — мастер даже не повернулся, лишь махнул в воздухе мозолистой пятерней. — Надолго эта тягомотина, знает кто?

Юрий неопределенно пожал плечами, Джаббар пропустил вопрос мимо ушей, видимо, посчитав не корректным.

— У меня там система разобрана, продувки ждет, — ворчливо буркнул Бек. — А без присмотра мои еноты что-нибудь не то отвинтят или припаяют, ищи потом, почему не работает.