Пилигрим

Как и в прошлый раз, все началось неожиданно. Коридор, а вместе с ним и весь мир внезапно сплющился, будто картонная коробка, по которой хлопнули ладонью. Взрыв боли был такой яркий, такой всепоглощающий, что, казалось, выплеснулся далеко за пределы разлетающегося на куски тела, превратился в белоснежный звенящий шар. Из Юрия вырвался крик, но на вдохе он начал захлебываться жидким огнем, который плавил глотку, легкие, прожигал грудную клетку и проедал живот. Остатки плоти начали плавиться, растекаться плазмой, чернеть, превращаться в черно-серый порошок.

Из которого состояло все окружающее пространство, эта бесконечная пустыня, загибающаяся у горизонта вверх, застилающая небо и высыпающаяся шелестящим пепельным снегом. В движении песчинок слышались звуки, стоны, крики, под мрачными покровами двигались тени, дергаясь и извиваясь.

Юрий видел это все в те короткие вспышки просветления, когда боль не отступала, но становилась чуть слабее, его взгляд словно прорывался сквозь кровавое марево разорванных век. И в один из таких моментов он вдруг ощутил, как его что-то потянуло, как вдруг огонь сменился холодом, острым и ломким. И тогда Гарина охватил такой ужас, какого он не испытывал никогда.

Во время опасности люди делятся на три типа — те, кто бежит, те, кто цепенеет, и те, кто нападает в ответ. Юрий никогда не цепенел и не бежал — до этого момента. Его охватила неконтролируемая паника, явное предчувствие бездны под ногами, голодной и беспощадной. Приближающейся.

Гарин в истовом безумии рванул прочь, не имея ни тела, ни сил. Он выл, рычал, корчился как раздавленный жук. Он боролся за жизнь так, как мог.

Но он не мог. Он — всего лишь пища на столе.

И вновь чужая воля хлыстом выбросила Юрия прочь от этого кошмара. Он летел — или падал — обрастая формой и массой, словно снежный ком, катящийся с горы.

Прежде, чем прозреть, Гарин явственно ощутил присутствие кого-то третьего рядом.

Он поднимался с пола, пошатываясь и скрипя зубами. Каждая косточка, каждый сантиметр его тела болели, будто Гарина изрубили на куски и кое-как склеили обратно. Перед глазами все кружилось, автомат в руке казался свинцовым.

Юрий привалился плечом к стене, его стошнило. Ноги предательски затряслись. Захотелось упасть и не двигаться.

Гарин затряс головой, оскалился, роняя слюну. Зарычал, будто перед дракой. Ударил себя кулаком в грудь, пробуждая зверя.

Зверь внутри заворочался, раскрыл пасть и выступил на свет.

Юрий улыбнулся, холодно и зло. Перехватил оружие и выпрямился, оглядываясь по сторонам.

Он был на «Полыни», но совсем не там, где находился до прыжка. Вместо небольшой площадки, где они с Пази выложили из ящиков нехитрое укрытие, он оказался в Т-образном коридор, пустом и тихом.

Во время занятий по противодействию захвату корабля Юрий заставлял «блох» заучивать план корвета, чтобы не путаться во время боя. Подобных коридоров было немного, располагались они, преимущественно, в кормовой части звездолета. Осталось лишь определиться с палубой, но это будет не сложно.

Юрий пошел по одному из коридоров, пытаясь хоть с кем-нибудь связаться. Однако связи не было, а наручный вифон и вовсе не реагировал на команды.

Гарин сделал последний шаг и вновь оказался на перепутье. Нахмурился.

Подобных лабиринтов на корвете не было, это Юрий знал наверняка. Хотя, быть может, на технических уровнях, под двигателями? Там контракторы тренировались не часто — чужие люди нервировали Бека, ревностно оберегающего порядок в своем «королевстве».

Позади раздался и стих тихий шелест, словно кто-то поправил полу плаща. Юрий обернулся, вскидывая оружие, но никого не увидел.

— Ладно, — сквозь зубы процедил он, вытаскивая нож и делая кривую засечку на стене. — Теперь погуляем.

Прильнув щекой к прохладному корпусу УМАСа, Гарин свернул направо.

Успел уловить мелькнувшую в дальнем конце коридора тень. Удержавшись от окрика, двинулся вдоль стенки туда же, ступая мягко и как можно тише.

За углом — никого. За спиной — отдающийся эхом звук шагов.

Юрий прижался спиной к стене, перебросил автомат на левую руку, целясь вдоль собственного пути. Выждал, вслушиваясь.

Шум то затихал, то вновь появлялся, и в этих коридорах невозможно понять, откуда он идет.

За поворотом Юрий наткнулся на оставленную им же метку. Такая же зарубка красовалась на стене напротив.

Гарин выругался, ножом превратил одну из засечек в крест.

Это точно не «Полынь», это какая-то очередная игра разума Элли. Может, стоит сесть и просто подождать?

Что-то выдвинулось из-за угла в дальнем конце коридора. Сквозь рамку активного прицела Юрий увидел, что это лишь тени.

Вновь раздались шаги, на сей раз убегающие, удаляющиеся. И тут же тени пришли в движение, коротким рывком запрыгнув на стены и пол. С их стороны повеяло странным холодом, от него перехватывало дыхание.

Гарин попятился и, когда стена за его спиной закончилась, быстрым шагом пошел прочь, то и дело оглядываясь. Когда тени, словно поток черной воды, показались на перекрестке, догоняя его, Юрий побежал.