Пилигрим

Мелькали стены и повороты. Десятки крестообразных зарубок целыми рядами проносились мимо. Внезапно Юрий понял, что бежит по потолку, а над головой блестят затертой поверхностью решетки пола. Со всех сторон доносились шаги, скрипы, бряцанье. Потом крики, хлопки выстрелов.

А по пятам прыгали тени, оставляя за собой черные провалы.

Внезапно пол качнулся. Юрий споткнулся, со всего разбегу влетел плечом в угол. Его развернуло, и он полетел спиной вперед, сжав зубы в ожидании удара.

Но удара не последовало. Тело налилось тяжестью, и полет перерос в стремительное падение. Коридор внезапно оборвался светлым прямоугольником и исчез, уменьшаясь, над головой, превращаясь в маленькую точку, в блестящую звездочку, одну из десятков, сотен, тысяч, сверкающих рядом. Холод вырвал из легких воздух, глаза покрылись льдом, а вокруг бушевали вселенские силы, перемалывающие друг друга в прах. И Гарин, такой маленький, незначительный, летел в эту свирепую бурю, как и другие размахивающие руками и ногами фигурки.

Его разорвали приливные силы, выдавили из скафандра, словно моллюска из раковины. На сей раз боли почти не было, Юрий просто не успел ничего почувствовать. Осталось лишь сознание, бестелесное, расплывающееся. Короткий миг удивления, когда из недр бурлящей черноты в него ударил ослепительный хлыст.

Гарин открыл глаза. Вздохнул, закашлялся, вцепившись пальцами в жесткий ворот кирасы. Со стоном повернулся на бок, пытаясь проглотить ледяной ком в горле. Качаясь, словно после нокаута, начал подниматься.

В поле зрения попал все тот же решетчатый пол с темными дисками генераторов силового поля в глубине, сложенные друг на друга оружейные ящики, ряды силовых кабелей на стенах.

— Пази, — хрипло позвал Юрий.

Рядом что-то завозилось, зашелестело, сухо защелкало. Гарин повернул голову, не ожидая ничего хорошего.

Вытянутое бугристое существо, напоминающее гигантскую мокрицу, набухало и пульсировало, щелкая расходящимися на спине пластинами. Множество острых членистых ножек что-то подминали, методично перемалывали под брюшком существа. Из-под раздвоенного хвоста торчали рабочие ботинки Пази.

Гарин вскинул автомат, нажал на крючок.

И его вновь утащило в серо-черную пустыню.

Позже Юрий пытался вспомнить, сколько именно было прыжков. В голове отчего-то крутилась цифра «шесть», но в какой-то момент Гарин просто потерял счет, уже не веря собственным ощущениям. Его внутренние часы говорили о неделях, месяцах боли и безумия. События и действия никак не складывались в единую хронологию, метались в голове бессвязной мозаикой.

Невозможные планеты внутри звезд, взрывающиеся световыми дисками «черные дыры», миры с невозможной геометрией, обрывки вывернутых наизнанку воспоминаний. Чудовища, странные, страшные. Смерть, разная, заставляющая содрогаться до сих пор. И черно-белые волны, смерчи, бури, ураганы, в которых что-то рождалось и умирало, появлялось и делилось. Холод, жар и ужас. Элли и множества кого-то другого. Да, именно так — множества другого, вибрирующего на уровне нервных окончаний под ритм «Рэка-рэка-рэка».

Когда все закончилось, «Полынь» какое-то время напоминала склеп, темный и молчаливый.

Но и после всего этого они вновь не попали в пространство монолитов.

* * *

Юрий смотрел на себя в зеркало, поблескивая глазами в полумраке. Возможно, причиной тому было недостаточное освещение, прорезавшее тенями лишние морщины на его лице, но Гарин сам себе казался сильно постаревшим. Он повернул голову из стороны в сторону, замечая на висках и бороде редкие серебристые волоски.

— Мне кажется, я больше не засну, — глухо сказал Рэй, и это не показалось преувеличением.

Он и Кира сидели в каюте у Гарина, неторопливо и угрюмо потягивая принесенную норвежцем горькую настойку. Они только что закончили делиться впечатлениями, оказалось, что ад не был индивидуальным, все видели практически одно и то же.

— Среди наших потерь нет, — произнес Одегард, ни к кому конкретно не обращаясь. — А так, говорят, пятеро погибших, трое пропали без вести. Большинство — матросы из технички.

— А спятившие за потери больше не считаются? — подала голос Кира, сидящая с ногами на тахте. — Я по кораблю пройти боюсь, отовсюду вой и причитания.

— Запричитаешь тут, — Рэй сделал маленький глоток терпкой жидкости, поморщился. — Я после прыжка полдня не мог поверить, что все вокруг реально.

— Брамма до сих пор не отошел, — сказал Юрий, отворачиваясь от зеркала и прислоняясь поясницей о стол. — Его в гибернацию убирают.

— Знаю, — протянул норвежец. — Хорошо, что он так и не научился пистолет с предохранителя снимать, а то накрошил бы парней прямо в кубрике.

— Совсем плох? — посмотрел на него Гарин.

Рэй кивнул, покрутив стопкой у виска.

— Утром двое офицеров из оружейного хотели в открытый космос выпрыгнуть, — сказал Юрий. — Джаббар сказал, в последний момент успели шлюз заблокировать.

— Идиоты, — презрительно проговорила Аоки. — Нет, чтобы тихо застрелиться, так им надо обязательно корабль разгерметизировать.