Пилигрим

Юрий выключил устройство, и, как мог, рассказал Кире о своих опасениях.

Девушка слушала молча. Когда Гарин замолчал, сказала:

— В твоих словах, определенно, есть смысл. Только вот сейчас ты ничего с этим не поделаешь…

— Я знаю, — недовольно буркнул Юрий. — Но могу попытаться.

— Пытается желудок в центрифуге, — Кира не смогла упустить едкого замечания. — А тебе нужно действовать наверняка. Я бы на твоем месте дождалась десяти часов и поговорила с капитаном.

— Почему десяти часов? — не понял Юрий.

— Не слышал? — удивленно вскинула тонкую бровь девушка. — Завтра нас посетит целый командующий имперскими силами контр-адмирал Рудой. Считаю, отличный повод представить ему Элли — если ты понимаешь, о чем я говорю?

— А если бхут вылезет из своего аквариума раньше? — предположил Юрий. — Попытается передать сведения монолитам?

— Хрен что у него получится, — хмыкнула Аоки. — Джаббар после ужина объявил, что у нас карантин, пока не поймают шпиона.

— Корнея еще не поймали?

— Блокировали где-то на нижних палубах, — отмахнулась Аоки, переворачиваясь на спину. — Дело времени.

Новость о том, что агент Куба еще на свободе Юрию не понравилась. Никто не говорил, что поймать шпиона будет легким делом, но Эрик явно переоценил свои силы, считая, что справится малой группой «особо доверенных офицеров». Подключи капитан к делу «блох», Малышев уже давно сидел бы в карцере.

— Опять задумался? — палец Киры проторил путь по морщинам на лбу Юрия. — Спи давай, завтра тяжелый день.

— Кира, — вдруг спросил Гарин, поддавшись порыву. — Ты когда-нибудь думала о смысле своей жизни?

Вопрос, мысленно кажущийся глубоким, сложенным из невысказанного, несущий в себе сомнения и надежды, будучи озвученным, прозвучал плоско и банально. Однако Аоки не подняла Гарина на смех, как сделала бы в любое другое время. Она одним плавным движением забросила на него ногу, забралась полностью и прижалась всем телом, положив голову на грудь. Ответила:

— Знаешь в чем между нами разница, доно? Меня всю жизнь готовили быть стрелой. Кто бы что ни говорил, но у стрелы нет цели, ее основная задача — безукоризненно проделать свой полет, не свернув с него, не упав раньше времени. Так и я — чтобы ни случилось, я всегда поднимаюсь и иду дальше. Я не знаю куда, но я знаю, что должна идти.

— А кто тогда я? — Юрий положил ладонь на жесткие волосы Аоки, нежно погладил их.

— Ты — стрелок, — просто ответила Кира. — Ты не можешь жить без цели. Ты назначаешь себе мишени, ты делаешь все, чтобы поразить их. И когда ты на позиции выстрела, тебя уже не способен остановить никто — ни зной, ни ветер, ни кто-то другой, некстати лезущий под руку. Так что… Ты — это ты, я — это я. Вот такая между нами разница, доно.

Это было сказано без обиды, без упрека, лишь с легкой, еле заметной грустью в голосе.

— Прости меня, — искренне попросил Юрий.

— Не смей, — жесткий кулачок легко, но болезненно стукнул его по ребрам. — Никогда не извиняйся за то, что считаешь правильным. Те, кому надо, и так все поймут. А кто не поймет — те не нужны.

— Спасибо, — Юрий прижал девушку к себе и поцеловал.

Аоки ответила, обхватив Юрия покрепче.

Так, обнявшись, они и встретили утро.

* * *

Командующий группировкой имперского флота в Структурах Шиесса контр-адмирал Рудой прибыл ровно в две минуты одиннадцатого, причалив на небольшом скоростном катере к внешней ферме десантного ангара. Возле шлюза его встречали офицеры во главе с Кимурой, а также вооруженные «блохи», обеспечивающие безопасность встречи. Юрия на мероприятие никто не звал, но и из ангара не гнали, как, впрочем, и троих ремонтников, копающихся с креплениями шаттла.

Командующий — немолодой, но все еще крепко-сбитый мужчина с седыми усами на широком лице, медвежьей походкой подошел к капитану и заключил его в крепкие объятия. Здесь Юрий впервые увидел, как Кимура улыбается, искренне и радостно. Вскоре, стала понятна связь, объединяющая офицеров — на груди командующего тоже поблескивал значок Старой Гвардии.

Когда с приветствием было покончено, Кимура представил контр-адмиралу собравшихся членов экипажа, после чего вся процессия направилась в сторону офицерской палубы.

В какой-то момент Юрий поймал на себе быстрый взгляд командующего, который под комментарии Си Ифмари изучал окружение. Представил, какой контраст сейчас видит имперский офицер, попав со своего лощеного представительского крейсера на потрепанную и помятую «Полынь».

Офицеры скрылись в коридоре, за ними потопал одетый в броню Одучи. Гарин остался стоять на месте, подпирая стену.

Идея поговорить с Кимурой о своей догадке казалась отличной ночью, но сейчас, при свете дневных ламп, выглядела несколько преждевременной. Что, если он ошибся с выводами? Да и момент не самый подходящий — явно же, что капитан встретил друга, с которым давно не виделся, и не будет настроен на отвлеченную аудиенцию.