Пилигрим

Он поправил грубой перчаткой выпавший из-под капюшона локон, от которого отлетели чешуйки льда. Улыбнулся. Прижал девушку к себе, выдохнул из легких весь воздух и отщелкнул фиксаторы шлема. Успел заметить, как на него набросилась темнота.

* * *

Его кружило и разбрасывало как легкий ил в зоне прибоя — только вокруг бушевала серая буря, вечная и безграничная. Все было, как и в прошлые разы, когда Элли тащила «Полынь» сквозь пространство. Но к подобному невозможно привыкнуть, невозможно усмирить боль, раскаленной спицей пульсирующей в единственном, что осталось от Гарина — в сознании.

Он был нигде и сразу всюду, он мог считать секунды, но здесь не было времени. Больше не было глаз, но он понимал движение серого песка, он видел в нем фигуры, глубину, объем — как архитектор видит в руинах некогда существующий дом.

Юрий сам не понимал, как и что делает, он просто отдался наитию, интуиции, случаю. Это место убивало его, но Гарин скользил по этому шторму, рассыпаясь и оставляя за собой пепел, но искал, искал, искал.

Сквозь него протекали исчезнувшие миры, сущности, явления. Они были с Юрием одной структурой, одной пыльной поземкой на бархане серой пустыни.

Но, в отличие от них, Гарин был еще жив. Он стремительно угасал, но сдаваться не собирался.

Он забыл свое имя, когда увидел тонкий росток под толстой песчаной плотью. Росток тянулся к поверхности, ему не хватало совсем чуть-чуть, сущей малости — но из-за этого он не мог подняться, всплыть, раскрыться в полную силу.

Юрий потянулся к нему, коснулся, отдал последнее, что у него осталось. Ощутил тепло, нежное и благодарное. Улыбнулся.

И перестал существовать.

Он уже не мог видеть, как окрепший росток света вырвался на свободу, как оказался вовсе не ростком, а настоящим деревом, чьи корни глубоко проникли сквозь серую плотность междумирья, впитывая в себя ее силу, вбирая мощь и энергию.

Буря успокоилась, шторм затих. Обретшая равновесие Вселенная замерла в шаге от смерти.

Элли открыла глаза и выплыла из своего кокона — нагая хрупкая девушка в ледяном холоде бесконечного космоса.

Вокруг нее, затихая, равномерно бился пульс рождающихся миров.

Рэка! Рэка! Рэка!

* * *

Мужчина сидел у костра, задумчиво помешивая веткой бордовые угли. Над ним шумели деревья, почти невидимые на фоне темного октябрьского неба, время от времени сбрасывая к костру кружащиеся желтые листья.

За спиной зашелестело, мужчина оглянулся.

— Привет, Полина. Почему не спишь?

В мерцающий круг света неторопливо вышла девушка, кутаясь в наброшенное на плечи термоодеяло.

— Не спится, — она уселась в складное походное кресло, вытянув ноги в теплых полусапожках. — Последняя ночь на Земле, какой тут сон!

— Тише, — улыбнулся мужчина. — Родителей разбудишь.

Девушка насупилась, привычно спрятавшись за вьющуюся челку, уставилась блестящими глазами на ленивый огонь.

— Все еще злишься на них? — мягко спросил мужчина.

Полина ответила не сразу, будто решая, стоит ли об этом говорить. Наконец, произнесла сдержанно, но с возмущением:

— Я не злюсь, дядя Витя. Я просто не понимаю… Все мои друзья по институту идут в экологический десант, будут приносить реальную пользу! Наш профессор сказал, что сейчас главное — спасти Землю, что счет идет на месяцы, если не на дни. А мы…

Девушка ткнула подбородком в сторону далекого космодрома, над которым светилось низкое зарево.

— А мы сбегаем, — договорила она. — Зачем мы вообще туда полетим? Зачем нам нужен этот космос?

Она хотела что-то добавить, но уткнулась лицом в поднятый край одеяла, пнув ногой листья, отчего те взлетели небольшим фонтанчиком.

Виктор Суратов не сдержал улыбку, хотя и попытался ее скрыть, чтобы не обидеть девушку. Наклонился, подбросил в костер сухую полешку, которую тут же принялся грызть выросший огонь.

— Тебе ведь просто не хочется бросать друзей, так ведь, Полина? — мягко спросил он. — Но я тебя понимаю, ты в таком возрасте, когда все воспринимается ярче и острее. Уверен, у вас были планы, идеи. Отношения.

Он посмотрел на девушку. Та молчала, сдвинув над переносицей тонкие брови.

— Но знаешь, — продолжил Виктор. — Я отвечу тебе так — мы никуда не сбегаем. Даже более того — возможно, именно ты спасешь и своих друзей, и все человечество.

Полина с недоверием покосилась на Суратова. Мужчина ободряюще улыбнулся, сказал, откидываясь на тканевую спинку кресла:

— Твой профессор прав — если ничего не изменить, то Землю в скором времени ждет катастрофа. Конечно, не через несколько дней или даже месяцев, но в довольно близкой перспективе. И экологические десанты — это, конечно, хорошо, это нужно и важно, но это борьба с последствиями. А на твоих плечах лежит ответственность за будущее.

— Я этого не просила, — буркнула Полина.

Суратов вполголоса рассмеялся. Сказал с улыбкой:

— Герой не ищет подвига, подвиг сам находит героя.

Девушка ответила саркастическим хмыканьем.

— Ох, Полина, — покачал головой Суратов, протягивая ноги к огню. — Ты умная девчонка, ты сама все понимаешь. Уж поверь, твои друзья многое отдали бы, чтобы оказаться на твоем месте.