Пиндар, Вакхилид. Оды, фрагменты

1с Для Клеандра в его цвету
Славную мзду трудам
Всколыхните, юные[515]

,Перед блещущим косяком Телесарха, его отца:
Торжество об истмийской победе
И о том, что в Немее обрел он силу борьбы,
За него и я
Призван воззвать к золотой моей Музе, 5
Свеяв скорбь с души.

Из великих вышли мы бед,

Так нашим ли лбам сиротеть неувенчанными,
Нам ли лелеять боль?
От ненужных зол
Вынесем сладкое перед людный слух,
Избыв труды.
Некий бог отвел
Танталову глыбу от наших глав,
2с Непереносимую для Эллады тягость. 10
Страх отлетел —
Гнущей заботе конец.
Подножного держись —
Ибо коварно
Нависло над людьми и кружит им жизненную тропу.
Время,
И только в вольности — целение наших ран. 15

Преисполним же доброю надеждой сердца,

Посвятим же Эгине первоцветы Харит,
В семивратных возлелеянные Фивах!
Две сестры-близнецы[516] от единого отца,
Младшие в Асоповом племени,
Обе вы угодны были Зевсу-царю;
И одну он поставил над городом колесниц,
У прекрасных Диркейских струй, 20
3с А с тобою он спал на Энопийском острове[517],
Где и родила ты ему, тяжко гремящему отцу,
Эака,
Любезнейшего из смертных,
Решителя распрей меж бессмертными[518];
А его богоподобные сыновья
И угодные Аресу сыновья сыновей 25
Под стонущий медный гром
Подвизались в мужестве,
Безупречные разумом, мудрые душой.

Памятовал о том и блаженный сонм,

Когда Зевс и яркий Посидон
Спорили о ложе[519] Фетиды;
Каждый желая ее, прекраснейшую в супругах,
Каждый покорствуя любви.
Но не им назначили ее участь бессмертные заботы богов, 30
4с Вняв судьбе,
Ибо молвила меж них советная Фемида:
«Суждено[520] морской богине родить
Сына-царя, царственнее отца,
И быть его дроту сильней,
Чем перун и неуемный трезубец,
Коль сольется с нею Зевс или Зевсов брат. 35
Оставьте же спор:
К смертному пусть прильнет она ложу
И павшим в бою
Пусть увидит она сына своего,
Аресу подобного мышцей,
Молнии — остротою ног.
И слово мое — вот:
Пелею, сыну Эака,
Уступить божью честь супружества,
Ибо набожней никто не слыл в Полисной земле. 40
5с Устремите же гонцов к нерушимой пещере Хирона,
Чтобы вновь не срывать нам
Листья ссор[521]
За Нерееву дочь.
В вечер полнолуния
Пред силою витязя
Пусть она разомкнет 45
Милую узду девичества».
Так сказала богиня двум Кронидам,
И они отвечали кивком[522] бессмертных бровей.

Не сгинул плод ее слов;

Вождь сам поспешил на брак Фетиды;
И уста умельцев возвестили неведающим
Молодую доблесть Ахилла.
Он обрызгал лозы мизийских равнин
Кровью черной пагубы Телефа. 50
6с Он вымостил Атридам победный возврат,
Он вызволил Елену,
Он копьем подсек жилы Трои —
Тех, кто шел на него,
По равнине вздымавшего смертный боевой труд:
Мощь надменного Мемнона,
И Гектора, и других борцов. 65
Всем указал им обиталища Персефоны
Ахилл, столп Эакидов,
Осиявший свою Эгину и корень предков своих,
В самой смерти не оставленный песнями:
Над костром его и над курганом его
Разливали Геликонские девы[523] бессмертный плач,
Ибо велено богами:
Доброму мужу и по смерти быть в песнях богинь. 70

7с

Велению этому и ныне срок:
Колесница Муз
Ринулась вызвенеть память о бойце Никокле.
Никоклу — честь!
В долах Истма причастился он дорийской зелени,
Неизбежною рукою настигая окрестников, 65
Не посрамив племени отцовского брата, избранного меж мужей.
Заплетите же, сверстники,
Нежный мирт в венок многоборному Клеандру;
Недаром удача шла рядом с ним
В Алкафоевом споре[524] и меж юношей Эпидавра!
И достойный не откажет ему в похвале, —
Он не смял, он не скрыл
Юность свою, не чуждую прекрасного.