Пион

Каждый день Корнелиус практически все время проводил с Катриной. Он будто совсем забыл о том, что существует Леона. Он рассказывал Катрине о своей жизни, о том, что с ним было до того, как он стал губернатором. О своих родителях, которые были очень уважаемыми людьми, о своей некогда бедности и даже о своей первой любви, которая случилась в детстве.

– Это было чистое светлое чувство, милое драгоценное, но быстро умершее. Может, это была и не любовь вовсе. Не знаю…

– Когда любовь, тогда знаешь, – сказала Катрина.

– Да, наверное. Значит… – пожал плечами Корнелиус.

Они оба замолчали. В этой красноречивой тишине лишь изредка слышно было, как плещется вода под окнами замка.

Оранжерея уже была готова. Красивая и просторная. В магазине Катрины было недостаточно места, но здесь… Огромное количество клумб и горшков самых разных форм и размеров… Здесь она решила посадить те самые редкие и любимые луковички, что держала на верхних полках, а при переезде хранила при себе. Первым делом она, конечно, посадила королевскую лилию, которую так давно хотела вырастить. Она не была таким уж редким цветком, но все же Катрина считала ее безумно красивой.

Леона стала совсем невыносимой. Она постоянно искала момент, чтобы уязвить Катрину или обвинить в воровстве. Корнелиус долго терпел, надеясь еще, что ревность пройдет, но все же не вытерпел.

– Леона, я хочу, чтобы ты ушла, – сказал он девушке в отсутствие Катрины.

Дочь ювелира бросила на него колкий взгляд.

– Что?! Ты вот так хочешь от меня избавиться? Вот так вот раз и всё? Спасибо большое, ничего не скажешь!

– Ты слишком эгоистично себя ведешь. Я тебе не принадлежу. Если ты не можешь смириться с Катриной, то тебе придется уйти. Я тебя не задерживаю.

– Она..!

– Нет! Я не позволю тебе вновь говорить о ней плохо! Замолчи и уходи. Больше терпения у меня нет.

– Ты чего-то боишься? – спросила Леона.

Корнелиус посмотрел на нее.

– Ты боишься, что все-таки я такая же, как моя мать. Да, наверняка. Иначе бы ты не дрожал как осиновый лист, – голос её был злой и тихий.

Корнелиус с горечью смотрел на лишившуюся ума подругу.

– Не бойся. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Я не ведьма, а нормальная девушка, желающая своему близкому другу добра. Понимаешь? – Леона подошла совсем близко к графу и пристально посмотрела в его глаза. Ее голос стал нежным. – Моя мама просто не умела пользоваться своим даром на пользу. Она не рассчитала свои силы. И поэтому люди ее не поняли. Как и ты меня сейчас не понимаешь… Жаль… – пожала она открытым декольте плечом и отошла от Корнелиуса.

– Значит, ты тоже ведешь себя неправильно, – сказал он и ушел. Леона осталась в своих мыслях, которые рождали коварный план все быстрей и быстрей.

К вечеру Леона уехала. Она попрощалась с Корнелиусом, сказав ему напоследок, что он все-таки образумится.

Граф вздохнул свободно. Он впервые направлялся в оранжерею к Катрине, не опасаясь того, что Леона может выйти из-за угла.

Катрина в это время как всегда ухаживала за цветами.

– Может, тебе не стоит самой это делать? – подошел Корнелиус. – Я могу поручить грязную работу своим слугам, а ты будешь руководить.

– Не нужно. Я слишком люблю заниматься этим сама и не считаю это грязной работой.

– Завтра некоторые вельможи приедут посмотреть твой сад. Я сказал, что ты очень известная и уважаемая, и что нигде больше нельзя увидеть такого разнообразия и красоты, как в твоей оранжерее.

Катрина слегка испугалась.

– Но… у меня же ничего не готово!

Корнелиус засмеялся.

– У тебя прекрасный сад. Это просто рай! Оглянись вокруг. А если твои лилии недостаточно высоки, то это уже не так страшно. А сейчас прошу, закончи, наконец, свою работу и поговори со мной. Я ничего о тебе не знаю. О себе я уже все тебе рассказал.

– Да мне и рассказывать нечего. Мои родители умерли, оставили мне дом, а мама – садик. …Сеньорита Леона права – я выгляжу нелепо рядом с тобой, а в твоем кругу буду выглядеть еще нелепее.

– Она тоже так выглядела. Мы друзья, давнишние друзья, которые хорошо друг друга знают. Но, как видишь, все-таки есть у нас с ней несоответствия… Я рад, что она ушла.

Катрина посмотрела на Корнелиуса, думая, говорить или нет.

– Я, честно говоря, тоже.

Они рассмеялись и пошли в замок.

Был уже вечер. Несметное количество звезд заполонило небо. Феликс не слыл романтиком, но все же от такого зрелища трудно было отказаться, поэтому он вдохновенно смотрел в окно. Он видел, как граф с Катриной покинули оранжерею, и улыбнулся.

Чей-то темный силуэт мелькнул в кустах. Вроде женщина… Да, скорее всего. Но вроде уж очень узкое платье… Феликс пристально вглядывался в цветник, но ничего больше не увидел. Скорее всего, ветки шевелились от ветра, а силуэт только игра воображения. И все же…

– Да нет же… Это кто-то в оранжерее. Кто-то влез в нашу оранжерею! – с некоторой растерянностью воскликнул Феликс, и бросился вниз по лестнице. – Кто-то проник в оранжерею! – сообщил он быстро графу и Катрине, которые, держась за руки, шли на балкон, и побежал дальше.

Корнелиус посмотрел в окно, но никого не увидел. Он лишь заметил, что внутри что-то светится.