Пёстрые эскизы. Сборник рассказов

Немного успокоившись, он сел за столярный стол, обхватил голову руками и стал издавать жалобные стенания, ему было обидно за жизнь, прожитую впустую, потерю семьи, неудачи, которые одна за другой сыпались ему на голову. Он зарыдал тихо, по-мужски, вздрагивая всем телом. Чья-то рука легла ему на плечо, другая, успокаивая, гладила спину. Он поднял голову – перед ним стояла молочница Кармела. Была среда, чтобы не беспокоить его, она тихо вошла к нему, он прижался головой к её животу. От её тела исходило мягкое тепло, пахло парным молоком. Он встал, повалил её на пол, стал рвать одежду у неё на груди, она замычала, замотала головой, и он понял, что она немая. Вот уже месяц как она носит ему хлеб и молоко, а до него только сейчас дошло о её инвалидности. Ему стало её жалко, больно и стыдно. Она медленно выползла из-под него, присела на корточки, посмотрела, как он, закрыв лицо руками, продолжал лежать на полу, и стала раздеваться, чтобы лечь рядом с ним и отдать ему всю себя, лишь бы не видеть его таким несчастным.

Уставшие любовники, заснувшие посреди перевёрнутых стульев, стружек, щепок, инструментов. Два сердца в страстном забытьи, пусть недолгом, но приносящим временное успокоение.

Неизвестно, сколько времени они пролежали так, вместе, обнявшись, если бы не тяжёлый стук в дверь, переходящий в грохот. Кармела вскочила, быстро оделась и с испуганным лицом забилась в угол рядом с окном.

– Кого это ещё чёрт принёс, – с ворчанием пошёл отпирать дверь Антонио.

К его удивлению, в дом вошли один за другим три небритых типа, напоминающие разбойников с большой дороги. Одежда их была основательно подмочена, поэтому, не ожидая приглашения, они стали развешивать своё тряпьё где попало. Один из них, со смуглым лицом, с серёжкой и крупным носом, бесцеремонно спросил:

– Кто здесь Антонию Ангеле?

– Я Антонио, – с любопытством смотря на них, ответил мастер.

Незнакомец с недоверием посмотрел на него.

– Я Шандор из рома, где твои ученики, мастер? – дыша на озябшие от мороза пальцы, с расстановкой высказался он.

– У меня нет учеников, я работаю один, мне никто не нужен, – с недоумением ответил Антонио.

– Странно, странно, – проходя без приглашения внутрь комнаты, садясь на стул и закидывая ногу на ногу, проговорил Шандор. – Мне говорили, что ты делаешь чудеса, у тебя полно учеников, а ты живёшь один. Кто эта женщина? – наливая себе стаканчик граппы, спросил он.

– Я обязан отвечать? – хмурясь, сказал Антонио.

– Нет, конечно, меня мало интересует твоя жизнь, а вот скрипки твои – да, – кивнул он головой в сторону стены, на которой ровными рядами висели уже готовые инструменты. – Я слышал, что у тебя есть одна из них, от звука которой люди лезут в свои карманы и кошельки, выкидывая к твоим ногам последние деньги. Мне она нужна, готов хорошо тебе заплатить, – сказал он, вынимая кошелёк с золотом и театрально бросая его на стол. Раздался звон монет, на который все повернулись, даже тип, что стоял недалеко от Кармелы, беспрестанно кидая тяжёлые взгляды на её грудь, сверкнул глазами.

– Спрячь твои деньги, они мне не нужны! – не без презрения проронил Антонио.

– Серджио, ты слышал? – смеясь до кашля, сказал Шандор. – Я, кажется, наконец нашёл человека, которому не нужны деньги! Смотри на него, – показывал он кривым пальцем на мастера. – Ну и ладно, пусть будет по-твоему, – продолжил Шандор, вытирая навернувшиеся на глаза слёзы. – Тогда я её просто заберу у тебя, где она, добрый мастер?

– У меня нет ничего, что могло бы заинтересовать тебя!

– Серджио, – сказал Шандор, любуясь золотым перстнем с рубином на пальце. – Подай мне первую скрипку со стены. Да, эту самую, болван! – добавил он, делая нетерпеливый жест рукой.

Сначала с видом знатока он некоторое время пристально разглядывал её, провёл шершавой, как наждачка, рукой по поверхности, любуясь её полировкой, заглянул для чего-то внутрь, понюхал, подкрутил колки и попросил смычок у своего спутника, который по-прежнему недобро поглядывал на Кармелу. Затем встал, расставив ноги, лукаво подмигнул Антонио и провёл смычком по струнам. Вместо музыки раздалось нечто похожее на звук, когда ржавым гвоздём водят по стеклу. Даже Серджио нервно передёрнуло, он перестал ворошить тряпки, стараясь таким образом убыстрить процесс сушки, и с удивлением посмотрел на Шандора.

– Почему твоя скрипка не играет? – с гримасой удивления и сожаления, рассматривая её со всех сторон, спросил тот.

– Она играет только у тех людей, которые ей нравятся, – хрипло попрекнул мастер.

– Ты думаешь, – злобно хмыкнул он, – раз она не любит меня, то мне остаётся лишь одно – ответить ей взаимностью, – и расколол её надвое, ударив о колено и оторвав гриф.

Мастер беспристрастно смотрел на него

– Эй ты, подай мне другую скрипку, и побыстрее,– скомандовал он.

Вторая скрипка издала тот же самый скребущий душу звук, выворачивая кишки наизнанку, и её постигла та же участь, что и первую, за ней третья, четвёртая, пятая.

– Где это проклятая скрипка, куда ты её спрятал? – взревел цыган, не выпуская последнюю из рук.