Пёстрые эскизы. Сборник рассказов

– Никогда не ищи того, чего нет для тебя, – спокойно ответил Антонио и, покачав головой, добавил: – И не ходи туда, где тебя не ждут, зачем тебе столько денег, что ты будешь с ними делать?

– Мастер, будь ты проклят, ты хочешь свести меня с ума! – ударил Шандор ногой по стулу, который сразу улетел в дальний угол, чуть не задев Кармелу. – Когда ты отказался от денег, ты просто меня рассмешил, но когда ты спрашиваешь, зачем они мне нужны, я прихожу просто в ярость, жалкий ремесленник. Что ты видел в этой жизни? Твоя любимая женщина уходила к другому, потому что у тебя нет денег исполнять её прихоти? Твой родной отец умирал от болезни и у тебя не было денег вызвать врача? Твои дети не могли заснуть на пустой желудок? Деньги – это всё: слава, власть, свобода!

– Не забудь про смерть, – едко заметил мастер.

– При чём здесь смерть, глупец!

– Обязательно перед смертью не забудь попросить друзей положить пару мешков с золотом в могилу с собой, вдруг пригодится там, – сказал Антонио под всеобщий смех, даже Серджио замотал головой, трясясь от смеха, очевидно представив, как он на следующий день откапывает Шандора, чтобы вытащить мешки с деньгами из гроба.

– Молчать! Я сказал всем молчать! Где скрипка, я тебя последний раз спрашиваю, безумец?! – закричал Антонио с перекошенным лицом.

– Мои скрипки не для тебя, я в них всю свою душу вложил, когда их делал, а ты продал свою. Хоть весь мир к ногам, а душу не вернёшь. Корысть её убила, сам того не зная, ты её давно уже отдал ей. Музыка и душа – это двое влюблённых, которые ждут свиданья.

– Вы все, кто столько разглагольствует о душе, жалкие лицемеры, скрывающие её отсутствие под маской набожности и порядочной внешности. Что ты знаешь обо мне, что душу мою судишь?

– У кого нет души, у того нет и милосердия.

– Как хорошо быть богатым и всем рассказывать, что не в деньгах счастье. Кому ты нужен вообще без денег – ни друзьям, ни женщинам, никому, даже если ты талантливый и умный.

– Я больше чем уверен: чтобы быть счастливым, не обязательно быть богатым.

– Эй, Сильвио, прирежь этого придурка, он не достоин этой жизни, у него нет никакой скрипки, его не интересуют ни деньги, ни власть, кому он нужен вообще!

В руке сверкнула сталь стилета, Сильвио не спеша отклеился от стенки, которую уже час с отрешённым выражением лица подпирал, и стал медленно приближаться к своей жертве. Антонио кинул ему в голову молоток, но промахнулся, тогда он закрыл глаза, губы зашептали молитвы. Оставался почти шаг между ними, когда случилось самое неожиданное: Кармела, которая до сих пор стояла в стороне и безучастно наблюдала за всеми, вдруг бросилась между ними, кинжал по рукоятку вошёл ей в живот, она вскрикнула от боли и упала к ногам Сильвио.

– Идиот! – вскричал цыган. – Что ты наделал, даже понасиловать не успели, Сержио тебе этого не прости!

Заметив яростный взгляд в свою сторону, в бешенстве с окровавленным ножом он бросился на Антонио, но резкий голос Шандора остановил его.

– Не трогай его, – сказал он, смотря в сторону Антонио с деланной маской раскаяния на лице. – Мы не будем его убивать, зачем он нам, пусть он теперь мучается всю жизнь. Из-за него такая женщина умерла, слова не сказала, бросилась на нож – редкость. На, держи, – сказал он, кидая последнюю скрипку в Антонио. – Сыграешь на её могиле прощальную серенаду. Пошли отсюда, – с презрением, – пусть он теперь живёт со своей гордыней и этим, – показывая пальцем на Кармелу, – и подохнет от горя, сожалея каждый день, что родился на этот свет.

Антонио стоял один посреди комнаты, красная лужица крови, которая вытекла из-под лежащей навзничь Кармелы, темнея, медленно подтекала к его ногам, он был бледен, спокоен, прижимая обеими руками к груди талию своей скрипки, которую ему кинул Шандор, уходя.

Во дворе не на шутку разыгралась метель, ветер выл в трубе погасшего камина, с жутким стуком бил оторванную створку ставни об окно, подымал целые клубы снега в воздух, разметая их вокруг. Вечерело, каменные исполины гор в своём суровом молчании терпеливо накопили за эти три дня на своих склонах тонны мокрого снега, готового в любой момент лавиной сорваться вниз, сметая всё на своём пути, превращая в месиво из камней, снега, деревьев.