Пёстрые эскизы. Сборник рассказов

Но так думает человек: вряд ли бык способен мечтать, и не первое столетие он себе так представляет это убийство животного, доведённого до бешенства. Изящной походкой, не обращая внимания на окровавленное животное, готовое в любой момент сорваться и наколоть на рога любого у себя на пути, Хосе подошёл к ложе, где сидел президент арены, он же мэр города, скинул шляпу в песок, окроплённый кровью быка, и произнёс короткую браваду в его честь. Представление началось, дамы и господа! Теперь тореадор стоял прямо напротив правого рога с мулетой и шпагой в руке и ждал. Это был всего лишь миг, бык ринулся на него и слегка задел камзол матадора кончиком рога, арена ахнула, Катя вскрикнула и схватилась за руку мужа, но тот резко её отдёрнул и с недовольством посмотрел на неё. Непостижимым образом, который под силу лишь только хорошим тореадорам, извернувшись своим гибким телом балерона, хоть и был слегка оттолкнут, Хосе Альварес успел вонзить шпагу между передними рёбрами быка прямо в сердце, и тот упал как подкошенный. Арена исступлённо визжала от восторга! Катя рухнула со стула прямо на пол, под ноги мужа. Все вскочили и стали звать доктора. Родственник из Германии пытался сделать ей искусственное дыхание, произошёл страшный переполох.

– Доктора, доктора сюда! – визжала фальцетом тёща.

Ефим помог приподнять супругу и усадил её в кресло.

– Катя, Катюша, Екатерина, ты меня слышишь? Твою мать, что делать? – в сердцах сказал он.

– Ну конечно, как тут мать не вспомнить, – зашипела тёща.

– Так это ваша затея была, мамаша, на корриду сходить, да ещё и Катьку потащили за собой!

– Если ты такой мудрый, чего ж ты билеты покупал, умник! – продолжала шипеть Зинаида Дмитриевна.

– Да покупал за восемьсот евро за место, вот тебе и благодарность!

– Перестаньте, пожалуйста, ругаться, мне уже лучше, – пробормотала слабым голосом Катя.

А тем временем на арене происходили интересные события, Хосе подошёл к ложе, где сидел председатель корриды, мэр встал и с согласия публики присудил ему высшую награду – два уха и хвост. С агонизирующего животного, лежащего в луже крови, сразу же были срезаны трофеи и переданы счастливому матадору, быка же с арены утащили два крепких мула. Мотнув головой в сторону дорогих гостей и прищурив левый глаз, председатель намекнул ему, чтобы он показал их поближе приглашённым согласно традиции. В знак согласия Хосе грациозно кивнул и направился в их сторону. Подойдя к ложе, где сидели Ефим и его семья с друзьями, Хосе слегка склонил кудрявую, с чёрными, как смоль, волосами голову в их сторону. Все стали с недоумением смотреть на него, а он своим гордым видом как бы говорил: «Эту победу я посвящаю вам, дорогие гости!» Толпа скандировала: «Олей, олей!»

Несколько лет тому назад Хосе завязал роман с одной русской сеньорой, познакомившись совершенно случайно в одном из местных баров, куда он заходил пропустить стаканчик-другой водки. Он пил исключительно водку, потому что его друг Мартин как-то сказал, что водка – самый чистый алкогольный напиток, а остальные все подкрашены, и Хосе, который рьяно следил за своей спортивной формой, после этого разговора стал пить только её. Он подошёл к стойке, и бармен спросил «Как обычно?» и, не дожидаясь ответа, налил стакан холодной водки со льдом и лимоном. Рядом сидела очаровательная белокурая сеньора и с интересом наблюдала за ним. Хосе обратил внимание, что она тоже пьёт водку, но без льда и лимона, он улыбнулся даме, и она сказала:

– Балда, кто же в водку лёд кладет?

– You speak English? – спросил Хосе ради приличия, английский он не знал и вообще не владел никаким иностранным языком.

– Sprechen sie Deutsch? – спросила сеньора, Хосе отрицательно покачал головой, и они оба рассмеялись. Дальнейший диалог состоял из непонятных словосочетаний, восклицаний, эмоциональных жестов, но бутылку водки они успели опустошить, и, кажется, не одну. Утром он проснулся рядом с Таней, так звали новую сеньору, Хосе долго не мог понять, как он очутился здесь, а когда понял, ему очень захотелось сбежать, тем более что спал он в штанах. То есть ночью ничего не было, ничего не произошло. «Какой позор, – подумал он, – это я так напился, сколько раз зарекался не пить больше двух стаканов». Хосе тихонечко привстал с постели и понял, что голова увеличилась в весе килограмма три, не менее. Чтобы не шуметь, он направился к выходу осторожной походкой, когда мягкий женский голос сказал ему:

– Кофе в шкафу, милый, на первой полке.

Он понял только слово «кофе» и уныло поплёлся на кухню. Вот уже три месяца прошло, как он жил с Татьяной, она учила испанский, он решил приналечь на русский с немецким – так и разговаривали между собой.